Война чародеев
Шрифт:
— А я думал, крысы бегут только с тонущих кораблей, — высказался Спайк.
Еще одним мощным усилием Старлайту удалось расширить щель настолько, чтобы они смогли протиснуться внутрь. Оказавшись в кромешной темноте, путешественники замерли, вдыхая спертый воздух. К счастью, капитан захватил бутылку с огнем святого Эльма. При ее тусклом свете они пересекли мрачное фойе и вошли в двери, ведущие в партер. Из-за рядов кресел доносился чей-то печальный голос.
— Сделай-ка нас невидимыми, Эбби, — прошептал капитан. — Я не знаю, какой нам окажут прием. Тихонько
Эбби послушалась и, став невидимыми, все трое на цыпочках пробрались по залу и уселись в первом ряду. Теперь голос, казалось, раздавался со всех сторон:
— Прошла зима междоусобий наших… [2] — Выдержав эффектную паузу, голос продолжил: — Сколько правды в словах бессмертного эйвонского барда!
Тот, кто произнес эти слова, стоял на краю сцены — у самой оркестровой ямы, лицом к залу. Подмостки освещали две тусклые керосиновые лампы.
Позади виднелся длинный стол, за которым сидели чем-то опечаленные люди.
2
Шекспир У. Король Ричард III, перевод А. В. Дружинина.
— Это сэр Чедвик Стрит, — шепотом пояснил капитан Старлайт. — Повелитель чародеев света.
Эбби внимательно рассмотрела актера. На голове у него красовалась видавшая виды фетровая шляпа с широкими полями, на плечи небрежно накинут просторный зеленый плащ. Под плащом был надет элегантный костюм-тройка, покрой которого выгодно подчеркивал стройность фигуры его обладателя.
Изящные узконосые туфли, похожие на бальные, износились и потрескались. Хотя весь облик сэра Чедвика излучал благородство, не приходилось сомневаться, что предметы его гардероба знавали лучшие времена. Алый галстук-бабочка утратил форму, а высокий воротничок и манжеты истрепались.
Какое-то время сэр Чедвик стоял неподвижно, затем, театрально повернув голову, продемонстрировал пришедшим свой профиль. Апельсинового цвета бакенбарды обрамляли бледное лицо, скрывая длинноватую нижнюю челюсть. Драматически впалые щеки подчеркивали римский нос. Ярко-голубые глаза были полузакрыты, губы сложены в печальную улыбку, а тяжелый подбородок с вызовом приподнят.
Вдруг повелитель чародеев кривобокой, подпрыгивающей походкой помчался по сцене. На вид ноги у него были совершенно одинаковой длины, но тем не менее он сильно хромал, постоянно выставляя плечо вперед, словно тащил на спине тяжелый груз. Наконец, остановившись, он пробормотал приглушенно:
— Чудовищная тьма накрыла дом. Сам воздух, что вдыхаем мы, терзает обонянье.
Голос актера, который акцентировал каждое слово, раскатистым эхом проносился по залу. «А вдруг и он учует наш запах, как чародеи тьмы?» — При этой мысли Эбби вздрогнула.
Одна из женщин за столом подняла голову. Она была красивее и моложе остальных, со светлыми волосами, собранными на макушке в пучок. На кончике вздернутого носа
— Прошу прощения, магистр, — робко произнесла девушка. — У нас не было возможности проветрить театр со дня последней встречи. Прикажете открыть служебный вход?
— Нет, пусть все остается как есть, — утомленно махнул рукой сэр Чедвик. — Затхлый воздух как нельзя лучше соответствует нашему теперешнему положению.
— Как скажете, магистр, — поспешно ответила молодая особа.
— Все члены совета в сборе? — спросил магистр.
— Все, — отозвался лысый как коленка толстяк с длинными обвисшими усами. — Не хватает только Великого Хранителя. Ждем с минуты на минуту.
Повелитель устало опустился в потертое, некогда богато декорированное кресло, которое жалобно заскрипело под его тяжестью. Чуть подавшись вперед, он скомандовал:
— Пошлите за магом Хиссквиком!
— А разве маги и светлые чародеи — не одно и то же? — наклонившись к капитану, шепнула ему на ухо Эбби.
— Нет, — тихо ответил тот, — маги отделились от чародеев сотни лет назад.
— А чем они занимаются?
— Сейчас увидишь, — еле слышно проговорил Старлайт.
Эбби кивнула и подняла взгляд на люстру, висевшую под самым потолком. Там сидел Бенбоу. Казалось, альбатрос спал.
«Похоже, заседание его не слишком впечатлило», — подумала девочка.
12
Плачевное положение чародеев света
Последние слова сэра Чедвика еще раздавались эхом по залу, когда на сцене появился весьма необычный человек с длинным жезлом под мышкой. Он нес в руках черную коробку, которую опустил у ног повелителя чародеев.
Вновь прибывший был необъятным толстяком с рыжей бородой до пояса. Его пурпурная мантия и высокая остроконечная шляпа переливались россыпью крошечных огоньков.
Откинувшись на спинку кресла, сэр Чедвик с явным неудовольствием смерил взглядом странного типа в высокой шляпе.
— Итак, Хиссквик, как обстоят дела с лекарством от моей проклятой болезни? — резко спросил он.
Толстяк махнул жезлом в сторону коробки:
— Я припас для вас кое-что новенькое, господин магистр.
— Ну так не медли! Из-за этой треклятой роли у меня все кости нещадно ноют.
В ответ маг воздел руки и монотонно завел:
— Я проконсультировался с коллегами из Королевского общества колдунов, магов и древних врачевателей. И они порекомендовали мне это средство. Однако при этом недвусмысленно намекнули, что гарантировать успех не могут…
— Как же, как же, — оборвал его сэр Чедвик. — Мне известны мошеннические уловки вашей окаянной братии. «Гарантировать успех не могу» — именно этими словами начинался каждый твой неудачный опыт. И какой только идиот король дал тебе право обирать неутомимых тружеников света?
— Мы получили королевское дозволение еще в шестом веке, от самого Эльфрика Никудышного, — чопорно отчеканил Хиссквик. — Кроме того, позвольте заметить, что при всем моем уважении эти неприятности вы накликали на себя сами.