Война Цветов

Уильямс Тэд

«Ты ублюдок с трупной рожей», – хотел сказать Тео, но вместо этих слов у него вырвался легкий вздох – как в страшном сне, когда хочешь закричать и не можешь. Чемерица тем временем перешел к Кумберу, с ужасом глядевшему на него.

– Что знает этот? – спросил лорд.

– Возможно, и ничего, – ответил Пижма. – Мы их не допрашивали – привели прямо к вам.

– Не мы, а я, – поправил Антон. – Я отвечал за операцию.

– И принимал решения – не слишком разумные, – сказал его отец. Он тронул пальцем лоб Кумбера, произнес те же слова и повел рукой. На темных стенах,

а может быть, и внутри них, загорелись огни, и Тео увидел, что они стоят в большом восьмиугольном зале около сорока футов в сечении, а письменный стол занимает лишь один из его углов.

В стенах имелись окна, придававшие помещению сходство с пентхаусом. Вид на весь Город, который открывался из них, делал дом Чемерицы подлинным пупом Эльфландии. Глядя на эту круговую панораму, Тео обнаружил, что еще обладает некоторой свободой движений – он мог шевелить головой, руками и даже переступать на месте. Он попытался сделать маленький шажок назад и убедился, что такой свободы у него нет. Место, где он стоял, удерживало его, как магнит.

На одной из окраин горел яркий огонь.

– В гавани пожар, Антонинус. Объясни мне его причину.

– В доме Устранителя было п-полно ловушек. – Молодой Чемерица начал вдруг заикаться. – М-мы... мне п-при-шлось...

– Об этом мы поговорим после, – ледяным тоном отрезал Чемерица. – Я недоволен тобой, но сейчас у нас есть дела поважнее. – Он посмотрел куда-то вверх. – Ага, другие уже поднимаются. – Странно безразличный взгляд перешел на Тео. – Ты хочешь сказать что-то. Говори, но используй свой шанс с умом.

Тео проглотил запланированное оскорбление.

– Мой друг сидит у тебя в стеклянной банке. Могу я ее повидать?

Чемерица подумал и кивнул Пижме. Тот подскочил к письменному столу и достал склянку в виде колокола.

– Можешь подойти. Разрешаю вам свидание.

Ни протестов Антона, ни саркастического ответа его отца Тео уже не слушал. Он двинулся к столу, чувствуя себя совершенно нормально, – но как только попробовал чуть-чуть отклониться, нога у него онемела, и он вернул ее на путь истинный.

Перед столом он остановился почти по собственной воле. Кочерыжка стояла под своим колпаком, прижав ладошки к стеклу.

– О, Тео, прости меня. – Он едва слышал ее.

На глаза ему навернулись слезы.

– Это я виноват, а не ты.

Она сказала что-то, но он не расслышал.

– Что-что?

– Ты можешь открыть банку, – сказал Чемерица.

– По-твоему, это разумно, отец?

– Открывай.

Тео только того и хотел, так что это тоже вышло как бы по его собственной воле. Он снял тяжелый стеклянный колпак с основания. Кочерыжка расправила крылышки, вспорхнула и повисла в воздухе перед ним. Она тоже плакала, и это расстроило его сильнее, чем любая боль, которую причиняли ему.

– Мне так жаль, что из-за меня ты влип в такое дерьмо. Правда, Тео.

– Перестань. Ты ни в чем не виновата.

– А кто привел тебя сюда из твоего мира? – Кочерыжка исхудала, побледнела, под глазами легли темные круги.

– Я страшно рад тебя видеть, – сказал он тихо. – Честно. Я... мы с Кумбером думали, что ты умерла.

Она

с жалостью взглянула на Кумбера и замерла, увидев, кто стоит рядом с ним.

– Пижма... Ты-то что здесь делаешь, предатель? Я слышала, как Чемерица говорил про тебя – ты продал нас всех, лживая тварь, убийца...

Прежде чем Тео или кто-то другой успел шевельнуться, она пронеслась через комнату и зажужжала вокруг головы Квиллиуса Пижмы, как рассерженная оса.

– Остановите ее! – отмахиваясь, кричал он. – Мое лицо... Прихлопните ее кто-нибудь!

– Подойди к окну, – преспокойно сказал лорд Чемерица.

Тео не понял, к кому тот, собственно, обращается, но тут его собственные ноги пришли в движение и понесли его к ближайшему оконному переплету. Он пытался сопротивляться, но Чемерица словно сидел в его позвоночном столбе и управлял его нервами, как нитями марионетки. Панорама города замигала, заколебалась и начала таять, как мыльный пузырь в замедленном кадре. Позади одного окна открылось другое, точно с таким же видом. Должно быть, у Чемерицы перед окнами помещены зеркала для лучшего контроля над Городом, мельком подумал Тео. У него и пауки, и драконы – все современные удобства. Внешнее окно поднялось вверх, как веко, и Тео ощутил у себя на лице холодное дуновение.

– Стой, Чемерица! – крикнула Кочерыжка. – Я все поняла! Я не трону Пижму, только вели ему остановиться!

Тео, сделав еще три шага, остановился перед самым открытым окном. Пошатываясь на ветру, он чувствовал, как легко будет просто перегнуться вниз и полететь, кружась, с высоты многих сотен футов. Мелкие капли дождя оросили его щеки и лоб. Если Чемерица переоценит выносливость его усталых ног, он упадет непременно...

– Я выпустил тебя из банки, летуница, потому что теперь Фиалка в наших руках и ты не нужна нам больше, – сказал лорд. – Но если ты вздумаешь нападать на моих подчиненных, то станешь для меня помехой. Я не желаю тратить наше время и ронять достоинство, гоняясь за тобой, – я просто напоминаю тебе, кто здесь командует.

Кочерыжка все еще парила над Пижмой – так, чтобы он не мог ее достать.

– Не для того же ты затратил на него столько трудов, чтобы взять да и выкинуть его за окошко? – Это, впрочем, прозвучало у нее не совсем убедительно.

– Резонно, – согласился с ней Чемерица. – Но я мог бы заставить его вырвать собственный глаз, что никак не отразилось бы на его полезности. А поскольку я не хочу разводить грязь у себя в кабинете, то вместо него я выброшу в окно феришера. На этом я заканчиваю разговор с тобой.

Кочерыжка, вложив в свой взгляд всю ненависть, какую могла себе позволить крошечная фея по отношению к властелину Эльфландии, вернулась назад и села на плечо Тео.

– Отойди от окна, Тео. Пожалуйста.

– Можешь отойти, – разрешил Чемерица, и Тео, обретя такую возможность, отступил на несколько шагов. Тут колени у него подкосились, и он опустился на пол, цепляясь за ковер так, точно комната могла встать на дыбы и вышвырнуть его вон.

– Лорд Наперстянка и лорд Дурман ожидают в приемной, – сообщил из ниоткуда безличный голос.