Война – дело семейное. Перехват
Шрифт:
– Нет, – ответила я спокойно. – Но если ты не прекратишь мотать пятерней перед моим носом – скоро начнет.
– Так! – решительно оборвала меня водяница и, вцепившись коготками в ладонь, потянула за собой. – Иди сюда! Сядь здесь. Сейчас будем тебя обследовать.
Я недовольно поджала губы:
– Вейлинг, давай не здесь. Нам действительно пора улетать из этого чертова заповедника.
На меня перевели полный праведного возмущения взгляд:
– Ты собираешься лететь пять часов в таком состоянии?!
«Нет, ну если ставить вопрос именно таким образом…» –
– Хорошо! Но все не смотри, только ребра с правой стороны. Есть подозрение на перелом. Остальное заштопаем в МАРАП. Чтобы побыстрее.
– Чтобы побыстрее, – мрачно отрезала Вейлинг, – я могу тебя только усыпить. Как больного котенка. Устроит?
Мне кажется или я уже где-то слышала это предложение?
Фенрир Тант
Если когда-нибудь я захочу написать мемуары, глава о том, как зарождались наши с Доусон отношения, будет начинаться словами: «Допустим, ты – конь». Ну, вернее, пони. Да уж… так себе комплимент. Кому-то другому за него мог бы и нос сломать, но Джейн в этом плане повезло. Ей вообще несказанно везет с тех пор, как я ощутил на себе эффект инстинкта. Правда, сама девчонка пока не хочет в это верить. Считает, что ничего у нас не получится, а каждая моя попытка наладить отношения встречается в штыки.
Что ж, я могу ее понять. Начали мы паршиво. Такое сразу не забудется. Очень жаль, что в человеческом облике Доусон не видит во мне своего волка. Это бы ей помогло. Но заставлять ее превращаться даже ради того, чтобы открыть глаза на реальность, – не вариант. По крайней мере, сейчас. Когда ее внешний вид способен напугать даже медика.
– Ты же была моим личным шедевром! – убивалась Вейлинг, туго перебинтовывая Доусон ребра. К счастью, с переломом я ошибся – на восьмом справа была только незначительная трещина. – Всегда такая сильная, здоровая волчица. Почти идеальная. А сейчас – посмотри на себя! По тебе же можно степени тяжести гематом изучать. И как прикажешь тебя теперь лечить?
Я нахмурился и подошел ближе. Посмотрел, как тяжело вздыхает моя волчица, оставляя без ответа откровенные нападки Вейлинг, и невозмутимо заявил:
– Если ты не способна выполнить свою работу, я попрошу заняться мэтром Доусон своего врача.
Блондинка побагровела:
– Я не говорила, что не способна!
– Тогда почему я до сих пор не вижу результата твоих трудов?
– В смысле?! – возмутилась водяница. – Я продезинфицировала все открытые раны и наложила повязки. Чего тебе еще не хватает?!
Я кивнул на сидящую у наших ног волчицу. Она пока не вмешивалась и только молча переводила взгляд с меня на Вейлинг и обратно. Да еще морщилась иногда в ответ на особо яростные взвизги русалки. За это я и решил зацепиться.
– Что бы ты ни делала, – сказал с нажимом, – делай лучше. Ей до сих пор больно!
Вейлинг опустила глаза на Джейн.
– Тебе больно?! – спросила таким тоном, будто считала положительный ответ своим личным оскорблением. Я мысленно покачал головой: эта представительница
– Не так и больно, могу потерпеть, – передернула плечами Доусон.
– Нет, не может, – снова вмешался я. А почему бы и нет? Она – моя волчица, и я буду следить за ее здоровьем, даже если она при этом станет вот так же протестующе пыхтеть.
– На самом деле, у меня есть чем помочь, – задумчиво потерла подбородок Вейлинг.
– Есть? – встрепенулась волчица.
– Да, – кивнула медик. – Сейчас, погоди!
И по пояс нырнула в свою аптечку. Я ухмыльнулся: «Плюс еще одно очко в мою пользу!»
Правда, Доусон этого опять не оценила.
– Лорд Тант, – обратилась она ко мне, – я благодарна за то, что вы меня подбросили, но теперь – не смею задерживать. Вы можете улетать.
– Признателен за это разрешение, – тем же предельно уважительным тоном ответил я, – но я, пожалуй, останусь.
– Вы снова хотите лететь за нами? – с легким удивлением уточнила Доусон.
Склонил голову к плечу:
– Если потребуется.
– Странный поступок для волка, у которого на «Хавере» написано слово «скорость».
– Вы знаете язык махакари?
Девчонка досадливо прикусила губу.
– Немного, – ответила нехотя и отвернулась, как бы давая понять, что разговор окончен. Но мне было еще о чем спросить:
– Татуировка на вашем бедре тоже сделана на языке махакари, ведь так?
На сей раз, кажется, даже слегка покраснела:
– Татуировки не запрещены уставом, если их не видно!
– Конечно, нет, – улыбнулся я. – У меня тоже одна есть. Показать?
– Нет, спасибо! – отрезала она.
Я пожал плечами:
– Зря. Она очень неплохо смотрится. И все же, Джейн, что означают слова на твоем бедре?
В ответ волчица нахмурилась так сильно, что ее брови сошлись в единую линию на переносице:
– Я не хочу это обсуждать!
– Очень жаль. Это был бы интересный разговор. Особенно в свете того, что нам уже пора начинать узнавать друг друга.
Она уронила голову себе на грудь:
– Фенрир, я тебя очень прошу: исчезни!
«Ну надо же! – хохотнул я. – А у нас была такая милая, я бы даже сказал, задушевная беседа!»
С другой стороны, Вейлинг как раз вынырнула из своего «гроба на колесиках» и все равно бы ее прервала. В руках медика был небольшой шприц, до половины заполненный темно-синей жидкостью.
– Собственная разработка, – не без гордости заявила она. – Витамины, успокоительное и обезболивающее. Один укол – и ты в нирване.
Джейн подозрительно нахмурилась:
– Надолго?
– В МАРАП вернешься по расписанию, – улыбнулась водяница, уже приноравливаясь к шее своей пациентки. – Вместе с нами.