Война демонов
Шрифт:
Парень, отстав от своих спутников, шагал к лоточницам. Все ближе и ближе. И вот он остановился перед Рутой. Девки что-то говорили, но Рута их не слушала и не слышала. Она во все глаза таращилась на молодого воина.
А он улыбнулся Руте и сказал:
– Дай мне баранку, красавица!
– Чегось? Ба… баранку?
Девки засмеялись, а Рута, покраснев, сорвала с вязанки самую большую баранку и протянула ее ратнику:
– Бери!
Парень взял баранку
– Вкусная, – похвалил он. – А плату за баранку возьмешь или ты их даром прохожим раздаешь?
– Не раздаю. – Рута смутилась. – И плату возьму.
– Сколько?
Рута назвала цену. Парень расплатился, но от Руты и ее лотка не отошел. Стоял, жевал баранку и смотрел на нее своими синими глазами с длиннющими ресницами.
Подружки зашушукались и захихикали, и Рута внезапно рассердилась. Чего ради ей смущаться да стыдиться? Подумаешь, парень. Мало, что ли, их вокруг кобелится?
Подбодрив себя такими мыслями, Рута осмелела и спросила:
– А ты правда свей?
Парень чуть прищурил глаза и ответил спокойно:
– Правда. Меня зовут Гудред. А тебя как?
– Рутою, – ответила Рута и снова смутилась. – Откуда ты так хорошо знаешь наш язык, Гудред?
Парень улыбнулся.
– Я до десяти лет рос в семье ильменских словен. Потом меня разыскал отец и забрал к себе.
– Вот оно что. А кто твой отец?
– Тоже свей. Воин хольмгардского конунга.
– Вот оно что.
Подружки рядом снова зашептались и захихикали. Рута покраснела и опустила глаза, но Гудред, похоже, не обращал на их ужимки никакого внимания.
– Я тоже служил у хольмгардского конунга, – сказал он. – А теперь пришел в ваше королевство наниматься на службу к конунгу Егре. Хочу, чтобы он взял меня в свой хирд.
– Вот оно что, – снова глупо пробормотала Рута, не смея поднять на парня глаз.
У нее отчего-то перехватило дыхание, а сердце забилось быстро, как пойманная в силки птичка. Рута сделала над собой усилие и взглянула Гудреду в лицо.
– Ты отстанешь от своих спутников, – проговорила она.
Парень беззаботно улыбнулся.
– Сигурд и Харальд пошли в кружало. Я рассказал им, что русы готовят вкусный мед и хмельной сбитень, вот они и решили попробовать.
– Смотри, как бы не перепробовали. Мед – питье опасное. Пока пьешь, голова ясная. А как встанешь, так и глаза пеленой заволочет, и ноги путаться станут.
Гудред улыбнулся, блеснув полоской белоснежных зубов:
– А ты откуда знаешь? Мала ведь, чтобы пробовать.
– Да уж знаю.
Они помолчали. Первым молчание нарушил Гудред.
– Нравишься ты мне, – сказал он. – Очень нравишься.
– Я многим нравлюсь, – ответила Рута.
– А я тебе нравлюсь? Ведь нравлюсь, да?
Рута усмехнулась, но улыбка получилась
– С чего ты взял?
– Вижу. Когда девке кто-то нравится, у нее на лбу значок появляется – навроде махонького колечка.
Рута испуганно схватилась за лоб. Гудред засмеялся. Засмеялась и Рута.
– Поймал! – сказала она весело.
– Значит, вправду нравлюсь! Дай мне твою руку, Рута.
– Зачем?
– Судьбу тебе расскажу. Мой отец был ведун. Я от него немного перенял. Дай.
Рута покосилась на хихикающих подружек и неуверенно протянула парню руку.
От его прикосновения по коже Руты прошли две волны, сначала холодная, а потом жаркая. Гудред глянул на ее ладонь и сказал:
– Ждет тебя впереди большая любовь, Рута. Ежели не испугаешься, обретешь молодого и красивого мужа.
Рута смущенно улыбнулась.
– Молодой да красивый, говоришь? А будет у молодца тугой кошель?
Гудред улыбнулся:
– И в кошеле кой-чего найдется.
– И кто же будет сей молодец? Я его знаю?
– Скоро узнаешь.
Он сжал ее ладонь в своей руке, чуть нагнулся и тихо проговорил:
– Знаешь разбитую молнией осину возле двора Дулея Кривого?
Рута глянула на него удивленно:
– Ну, знаю.
– Приходи туда сегодня, как стемнеет.
– Зачем?
– Зачем? – Гудред усмехнулся. – Пирожки будем печь.
Рута покраснела.
– Рано мне еще, – сказала она и быстро глянула молодцу в лицо – не смеется ли? – Рано с молодцами затемно разгуливать.
Гудред приподнял брови.
– Мамка, что ли, запрещает?
Рута нахмурилась. Помолчала немного, потом призналась:
– Хворает моя мамка. Третью седмицу с постели не встает. Думаю, помрет скоро.
Гудред осторожно и бережно взял Руту за подбородок и приподнял ее лицо.
– Не кручинься, – мягко проговорил он. – Все мамки помирают. Моя вон тоже умерла. Давно. – Гудред горько усмехнулся. – А твоя еще может долго прожить.
Рута высвободила подбородок и вздохнула.
– Лекарские снадобья покупать надо. Но платить за них нечем.
– Нечем платить? Так я тебе дам!
– Дашь? – не поверила ушам Рута.
– Дам. – Гудред прищурил синие глаза. – Коли к разбитой осине придешь, то точно дам. Запомни – сегодня, как стемнеет, у двора Дулея Кривого. Не придешь – в другой раз не приглашу.
Рута поджала губы. Слова Гудреда показались ей дерзкими. Однако глаза его смотрели мягко и ласково, и Рута не смогла долго сердиться.
– Тебе пора, – сказала она. – Догоняй своих спутников.
– Я буду ждать!
Гудред быстро схватил ее руку, прижал на мгновение к своим губам, затем выпустил, повернулся и зашагал прочь с торжка.