Война дезертиров. Мечи против пушек

Валин Юрий Павлович

Костры пока зажигать не стали. Было еще светло. Мужчины склонились над никчемным луком, Ингерн возилась с солониной, кобыла щипала траву. Пахло сосновой смолой, помятой травой и слегка подванивающей солониной, которую расковыряла деятельная Ингерн.

Лес кругом. Катрин поглаживала темное дерево рукояти глефы. Пальцы скользили по ровным кольцам оковки. Это успокаивало, как прикосновение к любому хорошему оружию. Но унять беспокойство все равно не удавалось. Может, причина в этих людях? Одно дело замок, где уйма народу, и совсем необязательно доверять всем подряд. А здесь, под открытым небом, Катрин привыкла быть или в одиночестве, или с теми, кому веришь, как себе.

Кобыла первой навострила уши. Катрин

оказалась на ногах, вслушиваясь, перехватила оружие. Топот копыт донесся сзади, оттуда, откуда пришли путники. Даллап поднял голову.

— Ингерн! — Катрин оказалась у телеги, оттолкнула служанку подальше к кустам у ручья.

Из-за поворота лесной дороги вылетели трое всадников. Через мгновение разгоряченные кони танцевали посреди лагеря. Копыта разбросали аккуратно сложенные сучья для костра.

— Не очень-то далеко вы ушли, — гаркнул один из всадников. — Стоило ноги топтать, повернули бы сразу в сторону кладбища. Все ближе.

Двое других засмеялись, горяча коней. Энгусу и ветерану пришлось пятиться к телеге.

Катрин гостей узнала: рожи телохранителей леди Нидд объединяла общая мужественная приятность. Вот черт, трудно было догадаться, что изгнанников захотят проведать?

— Ну, что, изменники, нагулялись? — Старший воин, откровенно издеваясь, помахивал плетью.

— Мы не изменники, — хрипло возразил Даллап. Ему приходилось уклоняться от хрипящей конской морды.

— Болтать будешь? — прикрикнул всадник. Светлые волосы его слиплись, видимо, гнать телохранителям пришлось вовсю. К седлу коня были привязаны тушки двух зайцев. Понятно, на охоте были, все как обычно. Алиби на всякий случай обеспечено. Да и вряд ли леди Нидд всерьез опасается, что кто-то с Базы вздумает вести настоящее следствие.

— Эй, вы двое да девка, бегом в замок. Может, до темноты поспеете, свиньи неблагодарные. Вещи бросайте, они вам не понадобятся.

— Мы не успеем, — пробормотал Даллап. Он тоже начал догадываться, чем разговор закончится, — бросил взгляд на копье, лежащее на телеге.

— Не успеете, так винить-то некого, — гвардеец двинул коня вперед.

— Я никуда не пойду! — крикнула Ингерн из своих кустов. — Я с леди останусь.

— Да кто тебя спрашивает, шлюха? Леди Катрин продолжит свой путь. И да будет он долгим, — всадник ухмыльнулся. — А вы, тупорылые твари, отправляетесь выпрашивать прощение у своей истинной леди. Слышь, девка, будешь быстро бежать, может, еще и поживешь.

— Мы так с вашей хозяйкой не договаривались, — Катрин чуть опустила острие глефы. Конь всхрапнул, отпрянул.

— Договор-то был с вами, а не с этим отродьем. Вы, леди, свободны. Можете отправляться на все четыре стороны.

— Мы в город не вернемся, — негромко сказал Энгус.

— Да, сами убирайтесь отсюда, — крикнула зачем-то присевшая на корточки Ингерн.

Старый ветеран молчал, уцепившись двумя руками за борт телеги.

— Вон оно как? — Гвардеец белозубо улыбнулся. — Упрямитесь? Тогда прирежем вас прямо здесь.

Одновременно лязгнули извлекаемые из ножен мечи.

— Красотку-то не сразу портите, — озабоченно предупредил старший, глянув на Катрин.

В это мгновение Энгус метнул в него нож. Бросок вышел отвратительный. Нож плашмя стукнулся в грудь, обтянутую кольчугой. Всадник так и не сообразил, что случилось, просто его напуганный конь попятился. Приготовившейся атаковать Катрин пришлось перестраиваться уже в движении. Она сильно врезала тупым концом древка промеж конских ляжек. Жеребец, как и все особи мужского полу, удары по столь чувствительным местам не любил. Эффект был впечатляющий — конь взбрыкнул и прыгнул чуть ли не в ручей. С оглушительным ржанием поднялся на дыбы. Не удержавшийся в седле всадник грохнулся на землю, а оскорбленный коварным ударом скакун рванул прочь…

Как всегда в драке,

все происходило одновременно. Даллап с натужным хрипом кинул свое тело на телегу, перекатился… Двое всадников с поднятыми мечами наезжали… Уклониться ни вправо, ни влево Катрин уже не успевала, поэтому присела, заслоняясь глефой. Один из мечей лязгнул по наконечнику… За телегой Даллап и Энгус, мешая друг другу, ухватились за копья… Катрин снизу попробовала достать глефой бок гвардейца, но, сидя на корточках, толково ударить было сложновато. Правда, и телохранители не могли дотянуться клинками. Зато конское копыто задело ногу девушке. Катрин заорала. Тут один из всадников с проклятием выронил меч — запущенный с изрядной силой камень угодил ему в плечо. Ага, — у Ингерн открылся неожиданный талант камнеметателя. Катрин отбила прямолинейный удар меча, обратным движением резанула противника по бедру ниже кольчуги. Сталь глефы не подвела — ткань штанов и живая плоть разошлись под лезвием с удивительной легкостью. Всадник взвыл, рванул повод, пытаясь уйти от нового взмаха глефы. Пришлось отвлечься, — на Катрин бежал спешенный и разъяренный хозяин пострадавшего коня. В сторону гвардейца просвистел камень — от первобытного снаряда воин увернулся. По его глазам Катрин поняла, что оставлять ее «на потом» уже не станут. Слева появились, наконец, разобравшиеся с оружием мужчины. Энгус метнул копье. Это у парня получилось получше, чем курьезный эксперимент с ножом. Но готовый к броску гвардеец уклонился с весьма неприятной ловкостью. Но зачем он продолжил прямолинейную атаку, Катрин так и не поняла. Щита у красавчика не было, и шансов устоять против глефы и еще одного копья не оставалось. Ветеран и девушка ударили одновременно. Глефу меч гвардейца парировал — лезвие лишь скользнуло по кольчужному рукаву. Зато трехгранное острие копья глубоко вонзилось благородному любовничку в бок. Телохранитель покачнулся. На лице мелькнуло удивление. И тут же пропало, потому что Катрин без церемоний полоснула врага по шее. Запрокинулась отрубленная голова, толчком плеснула яркая кровь…

…Все это происходило под непрерывный вой раненого телохранителя. Этот еще держался в седле, пытаясь зажать длинную рану на бедре. Кровь лилась сквозь пальцы…

…Ни вслушиваться в проклятья, ни оценивать происходящее у Катрин не было времени. Все-таки эра автоматического оружия приучает думать чуть быстрей. Девушка сильно ударила плечом в грудь Даллапа. Ветеран отлетел, сшиб на землю своего молодого товарища. Над головами свистнула стрела, вонзилась в бочонок на телеге. Третий гвардеец не замедлил взяться за лук. Уже тянул из колчана следующую стрелу… До него было далековато, да еще шея и голова лошади прикрывали цель. Катрин все равно метнула нож. Черт, чуть выше, чем нужно. Движение танцующей лошади разве угадаешь? Некогда оправдываться…

Шпионка покатилась по земле — стрела свистнула над светлой макушкой. Вот, сукин сын, натренировался на зайцах… Сзади метнул копье Даллап. Тоже не очень лихо, но прицел стрелку сбил. Катрин успела подняться на колени, выхватить и метнуть второй нож… Регулярная тренировка — великая вещь. И совершенно зря они не носят металлические ошейники-воротники — нож по рукоять торчал в горле, гвардеец запрокинулся, сполз с седла. Нога застряла в стремени, и конь, недовольно фыркая, потянул тело за собой…

Вой раненого оборвался. Уцелевший телохранитель направил коня прочь. Застучали копыта по дороге. Гвардеец сидел в седле криво, и шансов добраться до города у героя оставалось немного. Насколько помнила Катрин, при таком кровотечении парню без медицинской помощи жить минут десять. Хрен с ним.

— Энгус, держи лошадку, — скомандовала Катрин.

Парень побежал к пытающемуся освободиться от мертвого хозяина скакуну. Катрин подхватила глефу и метнулась к кустам, — боялась потерять улетевший в заросли нож.