Война Доминантов. Раунд 1
Шрифт:
С прошлого вечера в столовой все убрали, кроме стульев, что были сгруппированы в одном конце. Кафельный пол был покрыт дешевым ковром, и у стены стояли большие клетки, покрытые тканью. Блондинка диктор стояла перед группой, все сидели на стульях.
– Числа, которые к вам прикреплены, обозначают вашу команду. После того как вы посовещаетесь между собой тридцать минут, мы начинаем соревнование между группами. В общих чертах, каждому из вас придется выступить за честь своей команды, независимо от того, что вы найдете в конвертах с номерами.
Где-то слева от меня женщина прочистила горло, словно хотела что-то сказать, но диктор не стала прерываться ради нее.
– И помните, истинного Дома выберут судьи. Это значит, что мы не желаем, чтобы вы играли роли, когда вам будет это выгодно, мы хотим видеть вас. Настоящих Домов. Игра начнется с объявления по системе громкой связи. Удачи.
Тара потянула меня к ожидающим нас конвертам, которые покоились на элегантно гравированном серебряном подносе. Тот стоял на небольшом резном столике, что располагался в центре комнаты, прямо под великолепной хрустальной люстрой.
Она направилась в уединенный уголок, пока я незаметно наблюдал за нашими соперниками, ища на их лицах какой-либо намек, что мог бы дать нам конкурентное преимущество над ними. Встав так, чтобы мое тело скрывало ее от взоров других, она открыла конверт.
– Черт, порка? Пятьдесят ударов?
Мое сердце сжалось, когда я взглянул через её плечо на ужасные слова, написанные на листе.
– Ты выпорешь меня
– Что? Нет, я не смогу.
– Ты не сможешь? Это я не смогу.
Она схватила меня за руку и притянула к себе ближе, шипя:
– Что значит, что ты не сможешь? Ты же Дом!
– И что с того?
– прошипел я в ответ.
– Ты что считаешь, что всем Домам нравится причинять женщинам боль?
Ее лоб нахмурился, она выглядела так, будто обдумывала сказанное.
– Отчасти.
– Возможно, некоторым нравится. Возможно, даже многим нравится. Но это точно не про меня.
– Ты неплохо справился с порезами.
В ее голосе отчетливо проглядывалось недоверие.
– Только потому что я был вынужден сделать это.
– Кажется, ты не слишком возражал.
– Опять чертовски ошибаешься, - я покачал головой.
– Ты что совершенно не заметила, что я делал все, чтобы уменьшить тебе боль? Оставлял порезы небольшие и неглубокие? Пытался отвлечь тебя?
Она сердито уставилась на меня, затем закатила глаза.
– Да, не хочу я тебя хлестать флоггером. Я не жестокая.
Я вскинул брови.
– Конечно, до того момента, пока меня не потянут за волосы, - она посмотрела поверх моего плеча, затем обратно мне в
– Ты можешь притвориться еще раз? Это же всего пятьдесят ударов.
– Всего пятьдесят?
Я прикрыл рот ладонью и покачал головой.
– Ты же шлепал меня. Чем это отличается?
– Так я шлепал рукой. И мог ласкать тебя, пока шлепаю.
Во рту пересохло от отчаянного желания убедить ее в правильности своих доводов.
– Я тебе позволю успокоить меня после этого, я тебе обещаю, ты сможешь... сделать все, что пожелаешь.
Я провел пальцами по волосам, желая потянуть их. Невозможность успокоить ее плоть языком и губами после каждого удара флоггера, казалась для моего разума и души сокрушительным испытанием. Пятьдесят раз.
– Тебе необходимо сделать это.
– Я не смогу!
Ее шипение раздалось, словно слабый визг, и я забеспокоился, что это может привлечь нежелательное внимание.
– Почему нет? Назови мне хотя бы одну хорошую причину.
Она уставилась на меня, покусывая нижнюю губу.
– Я... Я просто не хочу делать тебе больно.
О Боже. Я отвернулся от выражения в ее глазах. Ее слова делали это еще более невозможным. Я пребывал в состоянии негодования. Продолжая негодовать от потребности, которой не понимал. Она придвинулась, чтобы встать прямо передо мной.
– Просто сделай это быстро. Я смогу выдержать. Обещаю тебе. Это же всего лишь боль. У меня высокий порог боли для женщины, как и у женщин в целом. Мы же... выталкиваем большие тела детей из вагины. Просто сосредоточься на мысли о деньгах.
Я не мог произнести ни слова. Я проговорил что-то на самом деле странное и довольно глупое, что совершенно не имело смыла:
– Отлично. Но если я сделаю это...
– она посмотрела на меня с нежностью во взгляде.
– Я...
– Все что ты захочешь - твое.
– Оно и так мое.
Она вздернула бровь.
– Я пытаюсь быть милой сейчас, не нужно вести себя как мудак.
– Я просто хочу быть честным.
– Ты слишком самоуверен, - пробормотала она, осматриваясь вокруг.
– Довольно-таки интересная публика.
Я заметил, что Дафф смотрит в мою сторону, и повернулся к нему спиной, снова пряча Тару. Извращенец.
– Ты помнишь, что я тебе сказал о том парне. Не смей вступать с ним в диалог. Не смотри на него.
– Мне жаль девушку, которая с ним.
Она придвинулась, пытаясь посмотреть в ту сторону.
Я развернул ее.
– Я же сказал тебе, не смотри!
Она скорчила рожицу.
– Извини.
Ее лицо сохраняло огорченное выражение, пока она продолжала смотреть на меня. Тара потянулась и погладила меня пару раз по руке порывистыми движениями.
– Ты... ты в порядке? У нас четвертый номер, поэтому тебе, хотя бы, не придется долго ждать, чтобы пожалеть меня.
Я мог только бурчать на нее, одновременно с тем одолеваемый желанием поцеловать ее.