Шрифт:
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Дэвид Арнфельд
Если он такой истинный землянин, то почему у него нет ненависти к марсианам?
Кристин Хоторн
У нее имелся свой собственный кодекс чести, но он не мешал ей подсматривать в замочную скважину.
Севни Реджелин дзу Корутан
Антенны на лбу выдавали в нем марсианина, но дела отмечали его как друга Земли.
Фред Геллерт
А не был ли он на самом деле двумя существами или просто искусным артистом-трансформатором?
Элис
В возрасте трех лет она стала заложницей в необычайно важной войне.
Доктор Хансен
Онне кончил бы так плохо, если бы побольше заботился о своих больных и поменьше слушал новости по радио.
ПРОЛОГ
Закат отгорел удивительно быстро, ночь хлынула с Атлантики и затопила весь мир. В городе мерцало несколько фонарей, но большая часть огромного пространства лежала в темноте, и, может быть, поэтому звездное небо казалось таким ослепительно ярким. Прим-Интеллект, владыка Солнечной системы, открыл окно и стал рассматривать созвездия, вдыхая теплый воздух, струившийся с бескрайних бразильских просторов. «Какой прекрасный мир, — подумал он, — какая просторная и милая планета эта Земля — она достойна битвы, достойна того, чтобы обладать ею и не выпускать из объятий, как любимую женщину».
Он ничем не рисковал, выглядывая из окна. Его тайная обитель находилась так высоко над затемненным Сан-Паулу, что сюда не доходили звуки земной суеты. Выше, в океане безмолвия и одиночества царил лишь тихий и печальный ветер.
Когда освещение в комнате автоматически усилилось, он вздохнул и отвернулся от окна. Усталость горой навалилась на плечи.
Да, охота закончилась, и ее последний этап завершен — но так ли это? И что будет потом? Сколько еще предстоит сделать, во их осталось так мало, чтобы уследить за всем; даже он сам, избранный правитель своего народа, стал рабом собственной победы. Кто нанесет им следующий удар и как скоро? Узнают ли они когда-нибудь покой под мирными звездами?
Он сел за стол, пытаясь отогнать навязчивое смутное ощущение безысходности. «Переутомление, — раздраженно подумал владыка, — просто нервное напряжение, и не более того. Но в этот ужасный век для подобных вещей нет ни места, ни времени». Он придвинул к себе пачку документов и начал изучать донесения с Марса.
Звон колокольчиков, разорвавший величественную тишину заставил его вздрогнуть. Когда же, наконец, они дадут ему работать?
— Войдите, — произнес он. Селектор перенес его голос в приемную, и дверь открылась. Прим-Интеллект взглянул на вошедшего адъютанта.
— Что тебе надо? — спросил он. — Я занят. Адъютант замер; рука его взлетела вверх и вытянулась в салюте.
— Данные по делу Арнфельда, мой повелитель, — доложил он. — Совершенно новый материал, который мне только что передали.
— Так что же ты стоишь? Давай его сюда. Смерть и порча. Это дело оказалось самым сложным со времен Исхода.
Адъютант медленно приблизился и положил на стол небольшую тетрадь.
— Ее нашли, когда разбирали дом, мой повелитель. Очевидно, Арнфельд до самого конца не расставался с надеждой рассказать о нас своему народу. Он спрятал записи под настилом пола.
— Вполне достойно уважения, — сказал Прим-Интеллект. —
Он склонился над находкой, и холодный свет люминесцентных ламп отразился от его огромного, увенчанного гребнем черепа. Первые несколько страниц грязной и потрепанной школьной тетради пестрели детскими каракулями, столбикам арифметических примеров и примитивными небрежными рисунками. Далее начинались записи взрослого человека, заполнявшие оставшуюся часть тетради, — твердый мужской почерк, мелких и сжатых буквах которого угадывалась торопливость.
— Какое длинное послание, — удивился владыка. — Вероятно, Арнфельд потратил на него несколько дней.
— Но они провели в том доме довольно долгое время, не то ли, повелитель? — почтительно напомнил адъютант.
— Да, полагаю, так.
Бесцветные глаза владыки скользнули по первым строкам дневника:
Написано Дэвидом Марком Арнфельдом, гражданином Соединенных Штатов Америки, планета Земля, 21 августа 20 года. В данный момент я нахожусь в полном здравии и рассудке, а изучение моей служебной психиатрической карты покажет, что, вопреки заявлениям властей, меня не так-то просто свести с ума. Я хочу рассказать всю правду о деле, которое имеет отношение не только к моей расе, но и ко всем марсианам.
— Гм-м, — задумчиво произнес Прим-Интеллект и поднял голову. — Надо рассмотреть вопрос о внесении изменений в его служебную карту на случай, если кто-нибудь решит проверить ее. — Он усмехнулся. — Я благодарен мистеру Арнфельду за то, что он напомнил мне об этом!
— По-видимому, записи представляют собой отчет о…
— Я сам могу разобраться, что к чему. Приведи сюда женщину. У меня появилось к ней несколько вопросов.
— Слушаюсь, мой повелитель. Я мигом. Адъютант выбежал из комнаты, и Прим-Интеллект углубился в чтение.
Чтобы не упускать деталей, которые придадут рассказу правдоподобие и которые, кстати, можно будет проверить для подтверждения изложенных фактов, я собираюсь описать все происшедшее со мной, вплоть до малейших подробностей бесед и субъективных впечатлений, насколько мне удастся их вспомнить и воссоздать. Я сожалею, если в результате мой труд приобретет вид вымысла, но в любом случае я умоляю того, кто прочитает дневник, тайно отнести и передать его лично в руки Рафаэлю Торресу, отставному полковнику Служб наблюдения ООН в Бразилии (город Сан-Паулу). И поверьте, соблюдение полной секретности просто необходимо.
Как бы там ни было, я прошу проявить небольшую терпимость. Когда-то мне хотелось стать писателем, и я много времени проводил за бумагомаранием. А раз уж это мои последние записи и больше я, пожалуй, ничего не напишу, позвольте мне рассказать свою историю на собственный манер.
— Торрес, — задумчиво прошептал Прим-Интеллект. — Женщина не упоминала этого имени… Ах да, он работает с марсианами… Гм-м, тогда нам лучше побыстрее позаботиться о нем — на всякий случай.