Война этажерок

Буланов Константин Николаевич

Не смотря на прибытие всех полков 3-й гвардейской дивизии, личный состав 23-го корпуса по численности все так же не превышал дивизию, столь велики оказались потери побывавших в сражении полков. Потери 13-го корпуса оценивали в 40% личного состава и артиллерии. Куда более воевавший 15-й корпус потерял свыше половины, и того, и другого, а 6-й корпус оказался полностью разбит и едва насчитывал пятую часть своих прежних сил. К удивлению, менее всех прочих пострадал 1-й армейский корпус, что едва не стал причиной поражения всей армии, но и в нем не досчитались четверти нижних чинов и свыше половины офицеров. Потому на короткий промежуток времени в Восточной Пруссии установилась полная тишина, изредка прерываемая одиночными выстрелами русских и немецких окруженцев выходивших небольшими отрядами из лесов, да скоротечными стычками конных разъездов.

За это время 2-й армии удалось частично возместить свои потери в артиллерии, обнаружив некоторое количество ранее оставленных орудий, которые немцы

не успели прихватить с собой или уничтожить. Огромная работа легла и на плечи похоронных команд — десятки тысяч солдат обеих армий остались лежать на полях сражений не погребенными. Столь же немалое количество работы выдалось трофейщикам. Все же территория, где разворачивались основные боевые действия, в конечном итого осталась за русскими войсками и теперь требовалось собрать и отсортировать все то, что оказалось брошено, оставлено, утеряно на дорогах, в полях и лесах войсками обеих армий. Не упустил такой возможности пополнить материальные запасы своего отряда и Егор. Располагая наиболее точными картами с пометками ранее уничтоженных колонн, складов и артиллерийских позиций, он организовал два летучих отряда из грузовых автомобилей и броневиков, которые в течение пяти дней натащили на поле аэродрома столько имущества, что взлетать или садиться на него стало невозможно. Более сотни разбитых или слегка поврежденных немецких полевых орудий и гаубиц, тысячи снарядов к ним, сотни передков и повозок, дюжина пулеметов, из которых можно было попробовать собрать несколько работающих экземпляров, тысячи винтовок и карабинов, сотни тысяч патронов, велосипеды, мотоциклы, лошади, обувь, обмундирование, полевые кухни, продовольствие, медикаменты и даже три десятка поврежденных ружейным огнем автомобилей. В качестве же вишенки к этому торту выступали два У-1бис обнаруженные на аэродроме 13-го авиационного отряда. Изрядно побитые осколками разорвавшихся рядом бомб, они не привлекли особого внимания немцев, хотя основные механизмы оказались целы. Там же механики скрутили с остальных обнаруженных машин все, что только могло пойти в дело, после чего сожгли практически голые скелеты, дабы замести следы. Впоследствии на аэродром притащили и остатки пары немецких аэропланов, сбитых пилотами-охотниками в воздушных боях. Но какую-либо ценность они собой представляли разве что в целях поднятия патриотических чувств граждан, будучи продемонстрированными где-нибудь в столице в качестве доказательства побед русского оружия не только на земле, но и в небе.

Многие, очень многие облизывались на все это богатство, но вовремя подсуетившийся Егор сумел получить от генерала Самсонова такую непробиваемую бумагу, что все интенданты получали от ворот поворот еще на подступах к аэродрому. А всех прочих любителей халявы отваживали бойцы роты охраны, через прицел пулеметов интересовавшиеся у «заблудившихся», чего такого им понадобилось на особо охраняемой территории.

— Разрешите войти, ваше высокопревосходительство? — в кабинет командующего 2-й армии протиснулся Егор и замер по стойке смирно, ожидая ответа большого начальства.

— Конечно, Егор Леонидович. Прошу, проходите, присаживайтесь, — генерал указал на стоявшее у его рабочего стола кресло. — Не желаете ли чайку? А может кофе? Или чего покрепче? — для гостя, который, чего уж греха таить, внес огромный вклад в спасение, как его армии, так и его репутации полководца, Александр Васильевич был готов на много большее, чем просто выказывание своего радушия. Потому не было ничего удивительно в том, как целый командующий армии общался с простым пилотом-охотником, то есть, по сути, нижним чином.

— Чай был бы весьма кстати, ваше высокопревосходительство, — не стал отказываться Егор, раз уж предлагали. Да и хотелось влить в тело чего-нибудь горячего, все же на дворе уже стояла осень, пусть и ранняя.

— Ну и замечательно! — Озадачив адъютанта накрытием стола, генерал от кавалерии огладил свою бороду и вновь обратился к пилоту. — Я получил ваш рапорт об убытии на переформирование авиационного отряда, в связи с выходом материальной части из строя. Мне, естественно, известно, что вы понесли серьезные потери, как в аэропланах, так и в бронеавтомобилях. Но неужели вы потеряли все свои превосходные машины?

— Почти все, ваше высокопревосходительство.

— Ах, оставьте эту официальщину, Егор Леонидович. Можете обращаться ко мне по имени отчеству. — Самсонов аж махнул рукой от досады.

— Благодарю, Александр Васильевич. Так вот, мой корпусной авиационный отряд действительно потерял почти всю технику. А та, что осталась, требует капитального ремонта. Из всех аэропланов уцелело только два, в которых заплат и отметин от пуль больше, чем пятен на гепарде. Да и те требуют не полевого, а заводского ремонта, который возможно провести только в Риге или в Нижнем Новгороде. Но в последний их везти слишком долго, потому попробуем обойтись помощью господина Калепа. Из пяти пушечных бронеавтомобилей, в строю осталось два требующих замены едва ли не всех листов брони, столь сильно они побиты пулями и осколками. Остальные пострадали куда сильнее, отчего стали полностью негодными, ни к бою, ни даже к самостоятельному передвижению. Их еще возможно вернуть в строй, но опять же исключительно

после восстановительного ремонта на нашем заводе. — Про БРДМ-2 он вообще не стал упоминать, ибо это был подарок командующему от заводчика, а не боевая потеря. — Вот и судите сами, что мы сможем сделать, имея столь ничтожные силы. К тому же, из всех боеприпасов у нас остались только патроны к пулеметам, да по десятку снарядов к орудиям бронемашин. То есть, по факту, до поступления новых бомб и снарядов, мы более не способны выполнять прежние задачи. А те самые бомбы, что уже оказались использованы, до сих пор не были выкуплены казной. И что-то мне подсказывает, что не будут выкуплены никогда, ибо их уже не существует в природе. Мы, конечно, готовы помогать армии всем, чем можем, но и жить на что-то надо, платить рабочим зарплату, закупать сырье опять же. Тем более, что ГАУ до сих пор не приняло норму расхода авиационных боеприпасов, тем самым отодвигая на неопределенное время официальный процесс принятия авиационных бомб на вооружение ИВВФ.

— Вот как? Честно говоря, я не был в курсе, что дела обстоят таким образом. И потому теперь еще больше удивлен достигнутыми вами и вашими пилотами результатами, — решил хотя бы небольшой лестью подсластить подложенную авиаторам военными чиновниками горькую пилюлю.

— Благодарю, Александр Васильевич. Отрадно слышать, что наша скромная помощь оказалась оценена по достоинству.

— Бросьте, Егор Леонидович. Конечно, всем пришлось весьма несладко и многие показали себя истинными храбрецами, но именно поддержка вашего отряда и информация, предоставляемая вашими пилотами, помогли переломить хребет немецкой армии. По последним данным ваши пилоты смогли уничтожить свыше полутора сотен германских орудий разных систем. А это, чтобы вы понимали, как бы не четверть всего, что у них имелось в Восточной Пруссии, без учета крепостных пушек. Так что помощь с вашей стороны была отнюдь не скромной. Она была огромной и я этого не забуду.

— Рады стараться, ваше высокопревосходительство!

— И вот теперь вы говорите, что больше не сможете обеспечивать столь необходимую именно в данный момент поддержку! Сейчас, когда противника осталось лишь добить!

— Мы не всемогущи, Александр Васильевич, — развел руками пилот. — За последние дни мои пилоты смогли разведать огромное количество достойных атаки целей, но нам действительно нечем бить противника. Просто нечем! И поделать с этим что-либо я не могу. Штурмовики, не смотря на техническое состояние, все еще летают на обстрелы немецкой пехоты. Но это и все. Увы. — Как бы сами Егор с Михаилом ни желали приблизить день окончания этой войны, ресурсная база их скромной компании никак не была рассчитана на ведение боевых действий армейского масштаба. Все в очередной раз упиралось в деньги, которых к началу войны у них практически не осталось. Вот и приходилось убирать свою шахматную фигуру с игровой доски в самый неподходящий момент. К тому же вся техника действительно требовала серьезного ремонта, да и терять переживших первые сражения и набравшихся весьма специфичного опыта людей, не было никакого желания. Всех их, наоборот, требовалось поскорее отправить в тыл для формирования полноценного полка новейших штурмовиков, который мог бы стать действительно грозной силой. Однако все упиралось в результаты будущей продолжительной беседы с командующим ИВВФ, которая еще даже не была запланирована.

— Что же, как это ни прискорбно, но в сложившихся обстоятельствах удерживать вас я не имею права. Вы уже послужили своей стране поболе многих других и, я уверен, в будущем послужите еще, приобретя куда большую силу. Я утвержу ваше убытие в тыл на переформирование с надеждой на скорую встречу. Поверьте, я умею ценить достойных людей. А вы, вне всякого сомнения, показали себя, не только превосходным летчиком, но и выдающимся командиром новейшего вида войск. Потому очень надеюсь на продолжение нашего сотрудничества. Но прежде чем вы покинете меня, я обязан озвучить еще один вопрос, — слегка скривился генерал, вынужденный сейчас цепляться руками и ногами за все доступное имущество способное облегчить положение его армии. — До меня доходили слухи, что многие интенданты весьма недовольны тем фактом, что у вас на аэродроме складируется немалое количество материальных ценностей разбитых немецких частей, которые могли бы пригодиться войскам. Я, конечно, помню, что сам выдавал вам разрешение на сбор брошенного немецкого вооружения и подвижного состава, но ведь среди прочего затесалось немалое количество продовольствия и вещевого имущества. Кхм, да. По слухам.

— Не отрицаю, что в брошенном подвижном составе немецкой армии могли находиться подобные грузы, но сейчас все это имущество уже описано и принято на баланс Первого добровольческого корпусного авиационного отряда. Если вы отдадите приказ, я выделю все запрошенное тому или иному полку. Но до тех пор господа интенданты на все свои требования будут получать от меня один и тот же ответ — «Кто первый встал, того и тапки!», Александр Васильевич.

От души отсмеявшись и вытерев платком выступившие на глаза слезы, Самсонов погрозил пальцем Егору, но в глазах читалось веселье. — И все же я бы попросил вас, разрешить данный вопрос с господами интендантами. Ведь именно от них зависит, насколько хорошо будет одет и насколько сытно накормлен каждый солдат моей армии.