Война haarp?2
Шрифт:
– У тебя есть другие предложения?
– Нет, – признался сержант.
– Майор, где наши «сушки»?
– Примерно в двадцати минутах, – доложил Сивоконь.
– Ничего, не полезут америкосы, а пока сообразят, что происходит, мы будем далеко. Майор, второго захода не будет, прицелься поточнее.
– Постараюсь, – ответил Романов.
Время ощутимо сгустилось, напоминая невидимый резиновый пузырь, сжимающийся перед носом самолёта.
Афанасий, настроившийся на бешеную отдачу сердца, буквально чуял приближение самолётов противника (коллегами
– Пикируем! – сообщил Романов.
Самолёт клюнул носом и устремился к свинцово-серой, с фиолетовым отливом, поверхности океана, набирая скорость.
– Даю связь с нашими парнями.
В наушниках раздался голос командира звена «Су-30», приближавшихся с востока:
– «Десятый», я «Пятнадцатый» «Су», вижу вас на радаре.
– Отвлеките «Хорнеты» с авианосца!
– Бомберы будут раньше.
– С бомберами я сам разберусь, не приближайтесь к ним, они, скорее всего, вооружены акустронами.
– Чем?
– Инфразвуковыми пушками. Не отвлекайтесь.
– Понял, выполняю.
Экран перед Афанасием по-прежнему был пуст, он не видел ни американские самолёты, ни российские, но вполне представлял, что происходит в воздухе на высоте пяти-семи километров, хотя ничем пилотам «Ила» помочь не мог.
– Ниже!
Экран перед ним показал сизый квадрат воды и чёрную чёрточку корабля поперёк, мигающую красными звёздочками. Это был уже знакомый Пахомову носитель «Зевса» – «Ночное Солнце», и судя по всему, увидеть над собой российский транспортник он не ожидал, так как оставался в неподвижности всего в паре километров от стены льдов. Либо его капитан понадеялся на защиту авианосца и чувствовал себя как у Христа за пазухой.
– Бомберы рядом!
– Пусть ловят наш… – Афанасий не договорил.
По кабине, по всем агрегатам самолёта, по телам пассажиров, по головам ахнула гулкая дубина потрясения!
У Афанасия лязгнули зубы! Тошнота на мгновение свернула желудок в узел, зрение смазалось, в душе родился вопль и застрял в глотке колючим рыбьим хвостом!
– … дь! – выругался кто-то.
Брегвадзе прокричал что-то на своём родном языке.
– Они атаковали нас из акустрона, сволота! – прилетел скрежет зубов Дохлого.
Афанасий не ответил, он боролся с собой, понимая, что у него всего несколько мгновений на прицеливание и выстрел.
– Майор, живы?!
– Проклятие! – прохрипел пилот.
– Держи машину!
– Пытаюсь…
Самолёт опустился почти к самому кораблю, начал выходить из пике, содрогаясь и раскачиваясь. Пилоты вели борьбу не столько с тяжёлой машиной, сколько с последствиями инфразвукового удара (не было сомнений, что Б-2 имели на борту акустроны), и Афанасий облился холодным потом, подумав, что второй выстрел лётчики не выдержат.
Пальцы нашли нужные клавиши на клавиатуре без участия сознания.
В днище грузового отсека «Ила» открылся люк, в который вылез пилон с «изделием Д».
В прицельное кольцо, перечёркнутое крестом, –
По голове снова засадили дубиной! Пилоты близко подлетевших бомбардировщиков ещё раз выстрелили из акустронов, метя в пилотскую кабину.
Сознание помутилось.
Последним всплеском воли Афанасий отсек все неприятные ощущения, все посторонние мысли и шлёпнул ладонью по красному грибку включения неймса.
Выстрел!
Невидимая молния разряда сорвалась со щелястого рыла «Шершня», вонзилась в белый шарик генератора электромагнитных волн, пробивая его – и весь корабль! – насквозь.
Видеть этого Афанасий не мог, но воображение услужливо нарисовало красивую картинку: сквозную дыру диаметром около метра и устремившуюся внутрь корабля струю воды.
– Спасайтесь, крысы!
Самолёт неохотно полез вверх, продолжая раскачиваться. Лётчики всё же не потеряли сознания и на грани беспамятства продолжали управлять «Илом».
На экран выплыл чёткий треугольник. Афанасий не сразу сообразил – в голове царил кавардак, – что это один из американских «стелсов». Рука сама вцепилась в консоль компьютера.
– Майор, три градуса левее!
Пилот не ответил, и самолёт не повернул, но Афанасий на инстинкте объявил компьютеру новую цель и, дождавшись мгновения, когда кольцо с крестом прицела накроет треугольник Б-2, вбил в консоль грибок пуска «Шершня».
Треугольник исчез.
По спине побежали мурашки, словно в неё кто-то целился из снайперской винтовки.
Возможно, так и было, пилот второго Б-2 собирался нанести ещё один удар по «Илу», но, потеряв связь с напарником, передумал и куда-то пропал, пытаясь, очевидно, докричаться до пилота первого бомбардировщика.
Краешек сознания уловил хор восклицаний Дохлого:
– Кажется, мы его сбили!
Брегвадзе:
– Командир, высоко не взлетайте, у нас разбит иллюминатор!
Первого пилота:
– Левый движок заглох…
Командира звена Су-тридцатых:
– Один бомбер упал в море! Моя задача?
– Отгоните второй, – ответил ему Афанасий. – Мы возвращаемся домой…
Если долетим, добавил он сам себе, с трудом успокаивая шум в голове.
– Майор, на Котельный!
– Понял.
Самолёт развернулся носом к югу, направляясь к береговой линии России. Но лететь предстояло не меньше двух часов, и справится ли с нагрузкой один двигатель «Ила», гарантий никто дать не мог. Да и атаку второго Б-2 на самолёт никто исключить не мог, несмотря на присутствие в воздухе двух российских истребителей. Поэтому Афанасий сжался в кресле и ждал, ждал, ждал удара в спину, пока не ощутил – атаки не будет! Пилот оставшегося бомбардировщика, как и лётчики палубных американских самолётов, не поняли, что произошло, они свою задачу выполнили – отогнали «Ил» от «Ночного Солнца» и теперь должны были вернуться на свои базы. И даже если бы им приказали добить русский самолёт, сделать это они бы не смогли, время было упущено.