Война Хонор
Шрифт:
— То, что, с определенной точки зрения, выбор Причарт членов её первого кабинета — кабинета, непосредственно осуществлявшего ввод старой Конституции в действие, — подпадает под определение тех самых «актов, законов, декретов и указов». В таком случае любые изменения, в одностороннем порядке вносимые ею в состав кабинета, подлежат утверждению Конгрессом. Особенно если речь идет о политически значимом изменении, касающемся лица, к которому при неспособности президента исполнять свои обязанности переходят президентские полномочия.
— Все это весьма
— Наверное, многие с тобой согласятся, — спокойно признал Джанкола. — Но некоторые могут и не согласиться. И, учитывая серьезный конституционный подтекст данного вопроса, особенно в период, когда ведущие политические институты республики еще пребывают в стадии становления, те, кто не согласен с видением проблемы, предлагаемым президентом, должны для прояснения передать вопрос в суд. И, разумеется, добиться приостановления полномочий президента до рассмотрения дела Верховным Судом.
— А я, — с плохо скрытым самодовольством добавил брат Арнольда Джейсон, — могу весьма ответственно заявить, что, если это случится, Верховный судья Таллингэм подойдет к рассмотрению проблемы со всей возможной скрупулезностью и объективностью.
— Вот как?
МакГвайр выпрямился и пристально посмотрел на Арнольда, которого, похоже, откровение брата не слишком обрадовало. Метнув на Джейсона сердитый взгляд, госсекретарь пожал плечами и снова повернулся к МакГвайру.
— Джефф Таллингэм — достойный доверия юрист. Он участвовал в Ассамблее с правом голоса. Он более чем серьезно относится к соблюдению решений Ассамблеи и духа Конституции. Именно поэтому я всячески поддерживал его кандидатуру на пост Верховного судьи.
В мозгах у МакГвайра что-то явственно щелкнуло, он присмотрелся к совершенно невозмутимому лицу Джанколы, и взгляд его стал пронзительно-острым.
— Все это чрезвычайно занимательно, — медленно проговорил он, — но на данный момент не актуально. Насколько мне известно, раскола в кабинете пока нет, и президент никому не предлагала уйти в отставку.
— Разумеется, — подтвердил Джанкола.
— И с чего бы вообще дело могло дойти до открытого раскола? На каком основании?
— Я бы предположил, что наиболее вероятной почвой для разногласий мог бы стать вопрос о необходимости настоятельно потребовать от манти возврата оккупированных систем и заключения приемлемого для республики мирного договора, — ответил Джанкола. — Разумеется, речь идет о сугубо гипотетическом предположении.
— Само собой. Но если продолжить рассмотрение этой гипотетической ситуации, хотелось бы понять, зачем какому-либо члену кабинета понадобится заострять этот вопрос, даже ценой возможного публичного разрыва с президентом?
— Он мог бы пойти на это, руководствуясь осознанием своего долга перед гражданами республики и ответственностью за сохранение её территориальной целостности, — ответил Джанкола. — Если нынешняя администрация выкажет неспособность или нежелание активно добиваться
— Понятно, — тихо сказал МакГвайр.
В совещательной комнате воцарилось молчание. Затем МакГвайр откинулся назад, сцепил пальцы перед грудью и, искоса глядя на Арнольда Джанколу, вежливо спросил:
— Существует ли конкретная причина, делающая переход к столь энергичным мерам необходимым именно сейчас?
— Не исключено, — ответил Джанкола, подавшись вперед. Глаза его блеснули, маска вкрадчивой любезности спала, обнажив распаленное честолюбие. — Дело в том, что ситуация в Силезии складывается не в пользу манти, хотя сами они, надо полагать, об этом еще не догадываются. Едва ли им известно, что Канцелярия Иностранных Дел Империи официально запрашивала, какова будет позиция Республики в случае предъявления Империей требований по пересмотру существующих границ Силезской конфедерации.
— А почему в комитете по международным делам об этом ничего не слышали? — вскинулся МакГвайр.
— Потому, что запрос поступил только позавчера. К тому же он носил конфиденциальный характер и никак не влияет на нашу внешнюю политику. У Республики нет никаких интересов в Силезии, — сказал госсекретарь с едва заметной улыбкой, — и, стало быть, у нас нет причин впутываться в чьи-то там раздоры. Именно так я и сказал послу императора во время частного обеда.
Глаза МакГвайра сузились, и Джейсону потребовалось усилие, чтобы подавить смешок.
— И кому еще ты собрался открыть зеленый свет, Арнольд? — осведомился, помолчав, МакГвайр. — Как председатель сенатского Комитета, вроде бы ведающего внешней политикой, я был бы тебе очень признателен, если бы в дальнейшем ты предупреждал нас хотя бы немного заранее, прежде чем окончательно скомпрометируешь Республику, закрывая глаза на захват чужой территории.
— Что такого? У нас ведь действительно нет интересов в Силезии! — парировал Джанкола. — А хоть бы и были! Положим, мы захотели бы помешать Андерманской Империи в том, что они намереваются сделать, — как ты себе представляешь это на практике? Самсон, от Нового Парижа до Конфедерации три сотни световых лет. Пока мы не разобрались с собственными проблемами, связанными в первую очередь с манти, нам нечего лезть в разборки вокруг Силезии!
— А президент Причарт тоже так считает? — поинтересовался МакГвайр, тщательно выдерживая нейтральный тон.
— На основе наших прошлых дискуссий на подобные темы я вправе предположить, что да, — ответил Джанкола еще более нейтральным тоном. — А поскольку, по моему глубокому убеждению, её взгляды известны мне достаточно полно, я не видел причин тратить драгоценное время президента, повторно обсуждая с ней уже решенный вопрос.
— Понятно.
Напряжение в комнате переговоров нарастало.