Война и любовь
Шрифт:
– Кто? – напряглась Ольга.
– Молодая, стройная. Из полиции. Начальник ее Кошелевой назвал.
– Кошелкина! Та самая сучка!
Ольга выпила залпом, Андрей пригубил коньяк и, как бы невзначай, добавил:
– Она вместе с Олегом уехала. На задание.
– Какое еще задание?
– Неприятное. Он сам расскажет.
– Кому неприятное? Это мне противно, что муж с девкой шляется!
Ольга позвонила мужу, тот не ответил. Она шлепнула телефон на стол.
– Занят, употел! Видать правду балакают, что он опять с этой шалавой спутался!
–
– Тебя вечно не было, а ко мне дебилы пристают. Раз с Олегом прошла – отстали. А потом чего уж, он нахрапистый. В охапку взял, и руки повсюду, будто их не две, а четыре.
Андрей поспешил прервать женские воспоминания:
– Неважно, что было. Важно, что будет! Машину мою видела. Лучшая модель «Теслы»! Я тут дела порешал, завтра в Белгород. Я там нехило раскрутился.
Бизнесмен приоткрыл сумку, небрежно перебрал пачки купюр. Женщина удивилась:
– Сколько тут?
– А, ерунда! Рядовая сделка.
Ольга одернула блузку, поправила прическу, украдкой облизнула губы. Андрей жевал курятину, скользя взглядом по женской фигуре – почти не изменилась.
– Я Юрку обещал завтра прокатить. Ты поедешь?
– Еще бы. На такой-то машине.
– А махнем завтра в Белгород. Здесь – дыра, там – город!
– Как это?
Андрей отложил приборы, посмотрел в глаза:
– Проучишь Олега, поживешь у меня. Родственники все-таки. Не переживай, в разных комнатах.
– Дура я была, что по рукам не дала. А теперь шо…
Андрей подался вперед, перешел на шепот:
– Оленька, ты еще молодая, красивая, а с ним превратишься в бабу. Закрутки делать заставляет?
– Все крутят.
– И капусту квасишь?
– Ой, забыла угостить.
Ольга достала их холодильника банку квашенной капусты, выложила в миску. Андрей перехватил ее руку, спросил с сочувствием:
– Когда маникюр в салоне делала?
Ольга отдернула ладонь, засуетилась, стала убирать тарелки в раковину.
– И посудомойки у вас нет, – отметил гость.
Хлопнула входная дверь, домой вернулся Олег. Шумно скинул обувь, прошел на кухню, сел напротив брата, потянулся за коньяком. Ольга, на которую он даже не взглянул, выплеснула на мужа обиду и ревность:
– Явился – не запылился! Ты где был? С ней?
– Я к Войтенко ездил. Ее Жанна погибла. Пришлось…
– Я про Кошелкину спрашиваю. Ты с ней был?
– Не знаю такую, – набычился Олег.
– А как ты ее величаешь? Царевна распрекрасная. Мошонкина она, раз за чужих мужей хватается!
– Помолчи! Башка трещит.
– На меня он орет, а с ней как? В жопу целуешь!
– Я свихнусь, если не напьюсь.
Олег выпил полный бокал коньяка, щедро плеснул себе снова, наклонил бутылку к брату. Андрей загородился ладонью.
– Мне достаточно. Еще в гостиницу ехать.
– Ну и вали! Вот, что вы за народ, торгаши? Тело не остыло, а вы бабло считаете.
–
– Улыбнись отсюда, радетель!
Грохнул опрокинутый стул. Андрей подхватил сумку с деньгами и направился к выходу. Олег залпом опустошил бокал и крикнул вслед:
– На коньячке не разорился?
Ольга метнула гневный взгляд на мужа, отбросила полотенце и поспешила за гостем. Она хотела извиниться, но не успела. Андрей обнял женщину за талию, притянул к себе и жадно поцеловал в губы. Она удивленно напряглась и покорно обмякла.
Перед уходом он шепнул:
– Утром буду ждать тебя с Юркой.
У Ольги затуманилось в голове. Она уперлась ладонями в закрытую дверь, кусала губы и смотрела на потускневшее обручальное кольцо и неухоженные ногти.
Услышала голос мужа:
– Ты хоть представляешь, что мне сегодня пришлось…
Ольга ринулась на кухню и бросила пьяному мужу:
– Ко мне не суйся! Спи на диване.
Теперь уже Олег смотрел на закрывшуюся дверь кухни. Как жена не поймет, он приехал в семью Войтенко с ужасной вестью! Раиса Петровна, мать Жанны, взвыла, словно раненая, отказывалась верить, потребовала показать дочь. Уговоры не помогли, пришлось ехать в морг. А там еще хуже: горе, слезы, проклятия в его адрес – не уберег, не заслонил, не защитил! Кошелева как могла утешала Раису Петровну. Слова оказались бесполезны, помогли лекарства.
Чуть успокоили старую женщину, рассвирепел Борис Войтенко, брат погибшей Жанны. Здоровый бугай ринулся в больницу, где оказывали помощь раненому Штанько. Кричал: «Убью! Где он?», и метался по коридорам, распугивая персонал. Втроем с патрульными повалили бугая на пол на пороге палаты. Сковали наручниками, а Штанько переправили в КПЗ.
День – хуже некуда, а жена долдонит про Кошелеву. Да пошли все лесом! Мешков слил остатки коньяка в бокал, выпил и открыл вторую бутылку.
Утром Олег проснулся на диване от стука закрывшейся двери. Вспомнил вчерашний день – мало кошмара на службе, так еще с женой и братом поругался. Голову сжимало похмелье, во рту бушевал суховей. Мешков прошел на кухню, открыл холодную воду и жадно лакал из-под крана. Насытившись, подставил лицо под струю воды – полегчало. Протер глаза, осмотрелся.
Раньше кухонный стол, как скатерть-самобранка, сам собой покрывался тарелками с едой, а потом сиял чистый. Сейчас захламленный стол благоухал пролитым коньяком и объедками на грязных тарелках. Мешков поскреб щетину: крепко Оля обиделась.
Он зашел в туалет, справил нужду, потянулся к сливу. На бачке лежала записка почерком Ольги: «Я с Юрой ухожу от тебя». Олег повертел бумажку – больше ничего. Озадачился: куда она уходит?
Зашел в спальню. Постель не заправлена, шкаф распахнут, некоторые вешалки пусты. Бросился в комнату сына – то же самое! Не обнаружил школьного рюкзака и большого чемодана, с которым семья ездила в отпуск. Это уже ни в какие ворота!