Война и мир. Том 1

Толстой Лев Николаевич

Жюли писала:

«Ch`ere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moiti'e de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgr'e la distance qui nous s'epare, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se r'evolte contre la destin'ee, et je ne puis, malgr'e les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cach'ee que je ressens au fond du coeur depuis notre s'eparation. Pourquoi ne sommes-nous pas r'eunies, comme cet 'et'e dans votre grand cabinet sur le canap'e bleu, le canap'e `a confidences? Pourquoi ne puis-je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si p'en'etrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous 'ecris».

[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце

возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]

Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто-неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211

«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux fr`eres est d'ej`a `a l''etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la fronti`ere. Notre cher еmpereur a quitt'e P'etersbourg et, `a ce qu'on pr'etend, compte lui-m^eme exposer sa pr'ecieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui d'etruit le repos de l'Europe, soit terrass'e par l'ange que le Tout-Рuissant, dans Sa mis'ericorde, nous a donn'ee pour souverain. Sans parler de mes fr`eres, cette guerre m'a priv'ee d'une relation des plus ch`eres `a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitt'e l'universit'e pour aller s'enr^oler dans l'arm'ee. Eh bien, ch`ere Marieie, je vous avouerai, que, malgr'e son extr^eme jeunesse, son d'epart pour l'arm'ee a 'et'e un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet 'et'e, a tant de noblesse, de v'eritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le si`ecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et po'etique, que mes relations avec lui, quelque passag`eres qu'elles fussent, ont 'et'e l'une des plus dou'ees jouissances de mon pauvre coeur, qui a d'ej`a tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! ch`ere amie, vous ^etes heureuse de ne pas conna^itre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous ^etes heureuse, puisque les derieni`eres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette dou'ee amiti'e, ces relations si po'etiques et si pures ont 'et'e un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son h'eritage. Figurez-vous que les trois princesses n'ont recu que tr`es peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout h'erit'e, et qui par-dessus le Mariech'e a 'et'e reconnu pour fils l'egitime, par cons'equent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pr'etend que le prince Basile a jou'e un tr`es vilain r^ole dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour P'etersbourg.

«Je vous avoue, que je comprends tr`es peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort `a observer les changements de ton et des mani`eres des mamans accabl'ees de filles `a Marieier et des demoiselles elles-m^emes `a l''egard de cet individu, qui, par parenth`ese, m'a paru toujours ^etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans `a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez-vous que tout derieni`erement la tante en g'en'eral Анна Михайловна, m'a confi'e sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant `a une personne riche et distingu'ee, et c'est sur vous qu'est tomb'e le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tr`es beau et tr`es mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.

«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller d^iner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles `a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et 'el`eve l'^ame. Adieu. Mes respects `a monsieur votre p`ere et mes compliments `a m-elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».

«P.S.Donnez-moi des nouvelles de votre fr`ere et de sa charmante petite femme».

[Вся

Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда-нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем-нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.

«Главная новость, занимающая всю Москву, — смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую-то малость, князь Василий ничего, а Пьер — наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, — я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери-невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.

Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.

Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m-lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.

PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]

Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:

«Ch`ere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a caus'e une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma po'etique Julie.

L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence — que devrai-je dire moi, si j'osais me plaindre, priv'ee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez-vous un regard s'ev`ere, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me para^it seulement que l'amour chr'etien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus m'eritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme `a une jeune fille po'etique et aimante comme vous.