Война и сердце
Шрифт:
Пробираюсь в сторону рыцаря, в котором узнала Азиза. Тут и дорожка, вроде как… Сердце обваливается, когда вижу сидящего неподвижно Кирьяна с поникшей головой без шлема.
К нему ломлюсь, не взирая на месиво из трупов. Голова разбита, доспехи полосками… мертвый. И уже холодный. Вою… Никто и не мешает, добавляю новых звуков этой картине войны, написанной расходниками из людской и нелюдской плоти и человеческих звуков. Перед глазами метаморфозы, как и в башке моей зазывающей сумасшествие в добровольном порядке. Как не сойти с ума, если все вокруг для этого и есть?!
Что
Кирьян!! Немного времени с человеком провела, и так к нему привязалась. Жалко, и душит, душит, мать твою, душит, выдавливая все доброе и светлое из тела, из души.
Это мгновение, эта точка красная, этот воздух кровавый и вонючий. Эти люди, эта умирающая надежда и чертов тупик!! Как не отчаяться, как найти в себе силы и переломить все это?! Как выжить и сохранить, что дорого?! Кому все это надо?! Кому надо, чтобы одни убивали других?! Ради чего?!
Проревелась, поднялась. Рыцарям нет дела до скорби, и времени, и возможности тоже они не имеют. Уцелевшие мужчины бдят на стенах, стараясь особо не высовываться. Кто – то во дворе добивает шевелящихся орков, о чем свидетельствует нередкий сдавленный визг, кто – то собирает копья и стрелы. Уже в основном орчьи с наконечниками черными, ребристыми.
– Это война, леди, – выдал один из рыцарей со стены.
Наращиваю мышцы ног и прыгаю на стену, ощущая фибрами некоторое удивление окружающих. Взбодритесь, ребята, уныние уходит с закатом. А солнце красное к горизонту идет. Меч холодный из рук выпускаю, он мне не потребуется.
– Сбрендила магичка! Лучники ж! – Прохрипел солдатик, согнувшийся в три погибели и облокотившийся на зубец.
Да, вижу лучников. И осаду тоже. Палатки уже развернули твари, лагерь на подступах к пригорку. Ближе расположились лучники, как раз на расстояние средней дальности. Судя по всему, уже и не бдят так сильно, понимая, что тут почти никого не осталось, и принимают уже только тех, кто на абордаж лезет. И похоже, всем во двор и сваливают. Сложилось ощущение, что так и задумано, показать врагу свою работу и цинизм, когда он все же ворвется.
Меж зубцов высунулась. Предварительная оценка положения такова: мы в полной заднице, как и все королевство. Ибо орки идут не простой толпой, а организованной. Визуальная картинка дает представление, что основная масса войск в районе не осталась, убедившись, что тут только жалкая горстка в этом небольшом замке. Они уходят стороной дальше. Маршируют в направлении столицы Аласии. Колонны походные доспехами блестят. Ручейки нечисти по широкому полю текут параллельно друг другу, а с ними и тележки. Тяжело рассмотреть, слишком далеко, но скорее всего это награбленное имущество. Но не оно меня интересует. А средства осады высматриваю, которых пока еще не видно. Летала я километрах в ста отсюда, видела конструкции огромные, похожие на катапульты и другие мощные средства осады и разрушения стен каменных. Как доедут они сюда. Всем конец будет.
Стрела в меня летит. Вижу ее четко, уклоняюсь ловко. Вторая стремится поразить… отхожу, но не
Барон шаркает в мою сторону, тоже стрел не боится.
– Маркиза, если умрете, нам не за что будет сражаться, – выдал рыцарь снизу.
– Женщины и дети, это все дорогое, что у нас есть и всегда было, – произнес барон, усаживаясь рядом и меня утягивая вниз. – Ни земли, ни богатства, ни титулы. А вы. Не лишайте последних радостей старого воина, видеть вас живой.
Посмотрела на барона. Его взор мне, как иглами по глазам. Сильный и мужественный. А мой… так. Сплошной детский максимализм. Не могу долго смотреть в глаза полные бесстрашия и в тоже время пустые, выражающие отсутствие надежды.
– Сдавайтесь! – Визжат из – за стены и хрюкают. – Обещаем легкую смерть!
Подскочила, даже рыцарь не успел удержать. Явила лук и давай расстреливать всех. Сперва не хотела злить. Но планку сорвало, и крыша съехала, и все, что можно поехало, перекосилось и трещинами поползло. Первую стрелу в горло орку воткнула, что осмелился предлагать такое.
Пятнадцать лучников положила, еще столько же стали отступать из своих, казалось бы, надеждах укрытий из мертвых лошадей, налепленных щитов и товарищей. Пытаюсь до лагеря достать. Метров двести – это уже не мало. Лук выше задираю, грудь глубже вдыхает, рука сильнее отводится, вторая крепче держит, стрела длиннее вытягивается. И с этим всем желание ломать, крушить и рвать растет!!
– Далековато, – хрипит барон, поднявшись. Ему стало интересно, почему это орки отчаянно завизжали за стенами замка.
Пускаю стрелу, и она летит, летит… и уже не видно ее на фоне детальном из орчьих масс. Вторую пускаю и третью… Всполошила лагерь!
– Ох, девочка, – рассмеялся барон. – Магия, аль нет. Но меткость – явно твоя заслуга. Бей нечисть!
– Бей! Бей! Бей!! – Закричали воодушевленные рыцари.
Злорадствую и продолжаю. Еще стрел пятьдесят выпустила, пока уже назад от бессилия не повело. Зато лагерь попросила отъехать подальше и страху нагнала. Сижу на руках у рыцаря, от которого веет смертью и орчьей вонью, через все это стойкий ядреный запах пота прорывается. И он говорит о том, что живой барон, свой, родной человеческий мужчина, что биться будет за род человеческий до конца своего.
Думаю о Двойном пике Андры. Я до него не долетела, когда разведывала местность. А ведь там ущелье, одно единственное, через которое и просачивается сейчас вся эта орда! Там и удерживали вторжение Клавдий с Леонидом, когда пала крепость, охраняющая, как я понимаю, вход в это ущелье. «Триста спартанцев» было, как оказалось, не только на планете Земля.
Отдохнула, вылавливая шум за стеной с некоторой тревогой, ожидая, что орки все же решатся снова нападать. Ни воды, ни еды. Откуда силы брать?! Темнеет… Поднимаюсь, рыцарь с удивлением глядит, как я черный доспех являю свой.