Война и Страсть

Kath1864

— Вечность - это слишком долго и мучительно, если тебе не с кем разделить ее, - шепчет ей на ухо Клаус. — Я буду ждать тебя, Камилла, в маленьком кафе, в Италии, за идеальной чашечной экспрессо.

Клаус разворачивается и теперь она видит картину : Полящие солнце Италии, кафе с мебелью из дерева, сидит пара. Единственные посетители. Белоснежные скатерти, на столе стоит ваза с цветами и чашки с экспрессо.Он готов ждать столько, сколько потребуется. Он готов ждать ее вечность. Но, поцелуй Камиллы кружит ему голову. Никогда. Сейчас. Именно сейчас Ками сделала свой выбор.

— В Италии, за идеальной чашечкой экспрессо, - сквозь поцелуй шепчет та.

Их отношения только зарождаются. Зарождаются в новой форме. Теперь они много осознали. Клаус осознал, что не спасет ее. Камилла осознала, что ее не нужно спасать.

Они на пути к новой жизни. Они выбрали путь любви. Пусть, любить и опасно, но они всецело во власти любви, а значит у них есть шанс. Шанс на счастье и идеальную чашечку экспрессо, в Италии.

– - -

В комнате горели свечи. Кетрин удобно расположилась на крышке фортепиано, и смотрела на их дрожащий свет полуприкрытыми глазами. Свечи таяли, а она думала: “— Моё сердце растает, так же как и эти свечи. Дай мне силы выдержать…. Я люблю его и выдержу. “

Прекрасные дни быстро проходят, счастье было коротким и пролетело мгновенно. Пролетело, когда Элайджа узнал правду. За это время она проделала путь от Катерины до Кетрин. От света к тьме. Она стала королевой Нового Орлеана, единственной любимой женщиной Элайджи. Но, он все еще злился на нее. Злился, но не прогнал. Сейчас Элайджа Майклсон сосредоточен, на игре на фортепиано.

— Ты лгала, подвергла опасности Хоуп, Давину, Камиллу и остальных, подорвала основную часть квартала, разорвала связь ведьм с духами предков, обратилась за помощью к моей матери, использовала кровь Хоуп, а моя племянница могла умереть при этом ритуале. Ты знала, что Хоуп могла умереть. Думаешь, я смогу простить тебя? И, ты спасла всех нас. Всех нас от изгнания из нашего города.

Когда он говорил, Кетрин поправила черный шелковый халат и закрыв глаза слушала его. А он шептал эти слова ей на ушко. Она чувствовала его горячее дыхание на свое шее. Его голос, как колыбельная, которую хотелось слушать бесконечно.

— Ты забыл упомянуть о смерти мера, и угнанным самолете Авророй, и том, что она помогла в той битве, как и наши друзья, и том, что переписав особняк на Фрею, и уговорив ее спрятать пулю из белого дуба, я защитила вас, Элайджа. Еще, мой план потерпел крах, но зато теперь не стоит объяснять возвращение Клауса, после того, как я выстрелила в его сердце якобы единственной оставшейся пулей из белого дуба. Было весьма просто распланировать его убийство, и спрятать в доме Ками с помощью заклинание скрытие Винсента. Фрея вовремя солгала перед старейшинами ковенов, что поместила его душу в свой кулон, и отчаявшись, во время битвы за Новый Орлеан, вернула к жизни. Кстати, Надя сдружилась с твоими сёстрами, и я рада. Ты же принял меня, такой, какая я есть. Принял мою тьму. Ты же, стал отцом до Нади, и я вижу, как она улыбается, прислушивается к тебе. Ты же уговорил глав всех фракций подписать мир. Теперь мир в Новом Орлеане свершился. Теперь ни духи предков, ни враги не навредят вашей семье. Идеальная ложь до конца. Благодаря тебя ,в квартале мир. Я делала все для тебя. Мне нужен только ты.

Стояла мрачная ноябрьская ночь. Свечи таяли одна за другой. В комнате горели только свечи. Вдруг первородный, открыл глаза, и прекратил играть. Прекратил играть для своей Катерины. Кетрин с надеждой потянулась к нему, взяла за руку.

— Смотри, я здесь… твоя Катерина. Посмотри на меня, Элайджа , умоляю посмотри ….

Элайджа опять закрыл глаза, а она приблизила его руки к своим губам.

Она больше не могла сдержать слёз, они обжигали ей щеки, словно огонь. Между ними словно наступила вечная зима.

Холод.

— Элайджа, я устала от этой зимы…

Она смотрела ему в лицо не отрывая взгляда и думала, надеясь, что он проникнет в ее сознание и услышат ее : ” Ты же не станешь меня огорчать, ты же пожалеешь меня. Закончишь эту зиму. “

Вспомнив про стены, он задумался о том, что их ждет после всего этого. Они сами выстраивали стены. Сейчас он выстроил очередную стену между ними. Он злится на нее за все, что она сделала. За то, что оставила его, за то, что заставила его пережить боль от потери брата, в которого она стреляла на его глазах, на пороге дома Ками. Он видел,

как он сгорал. Тогда сгорела и Катерина для него, он пытался вырвать ее сердце. За то, что лгала, а ведь он мог тогда убить ее. Убить. Фрея остановила его. Но, Кетрин сама умерла, с помощью заклинание песочных часов и последние минуты перед уходом в другое тело, провела, смотря в его глаза, на его руках. Он погрузился в вечную зиму после всего произошедшего. Она вернулась с победой над возвышающейся тьмой. Тогда ей было нечего терять. Он еще не решил, как быть. Он продолжал жить вопреки всему. Он не решил. Отправит ее от себя, решил себя счастья. Решит себя любви ради семьи. Его солнце всходит только рядом с ней. Он решил себя солнце. Он погрузил себя в вечную зиму. Он заставляет её страдать от боли.

Страдать ту, которая отдала ему свое сердце. Тогда ему было нечего терять. Впереди у них было мрачное будущее. Мрачное будущее на двоих. Элайджа как будто прочитал ее мысли: из его глаз скатилась одинокая слеза. Погасла еще одна свеча.

Им больше нечего терять.

Все повторяться.

Еще несколько минут и Элайджа свихнется от всего.

— Элайджа… Мое сердце…

Кетрин приподнимается и слышит несколько нот. Несколько нот знакомых ей давно. Несколько нот, чтобы понять, что его сердце стремится к ней. Он играл для нее и Кетрин понимает это. Играл, а Кетрин лежала слушая. Лежала, закрыв глаза. Лежала, погружаясь во тьму вместе с ним. Лежала, наблюдая за тем, как его руки касаются клавиш. Грустную мелодию, которую играет Элайджа, слышит весь квартал. Весь французский квартал слышит, как он играет для нее. Кетрин закрывает свои глаза и подается вперед. Весь французский квартал слышит, как Элайджа Майклсон держит траур по его Катерине. Без нее все те мечты теряют смысл. Без него ее крылья сломаны. Душа страдает. Их души страдают. Не остаётся сил. Не остается сил сражаться за их любовь.

— Я любила тебя, и буду любить.

Что такое любовь? Этого не знает ни человек, ни дьявол, никто на Земле. Любовь проникает в душу. Любовь сковывает сердце. Любовь ранит душу. Поэтому, душа беззащитна и нет ей никакого спасения от любви. Нет. Нет, и не может быть спасенье от любви.

В его душе вечная зима. В ее душе вечный огонь. Огонь, который заставляет таять снега. Оттепель. Весна. В его душе разговеется огонь с новой силой. Она и есть огонь в его душе. Она разжигает огонь в его сердце. Его Катерина умерла, и он держит траур. Его губы обжигает огонь поцелуя Кетрин. Кетрин, а не Катерины. Его целует Кетрин, и огонь на его сердце разжечь может Кетрин.

— Мне столько всего ещё хочется сказать, Катерина.

Элайджа отрывается от губ, и смотрит на то, Кетрин улыбается ему. Искренне улыбается, надеясь, что ее поцелуй пробудил в нем огонь. Ее поцелуй разжег огонь из того, что обратилось в пепел. Их чувства обратились в пепел.

— Скажи Элайджа. Скажи сейчас.

Катерина умерла. Умерла пять веков назад. Но, она жива. Жива и всегда будет жить в сердце Элайджи, и, осознавая это, он больше не печалится, не держит траур. Благодаря ей он возвращается к жизни. Благодаря ей в его сердце разгорается огонь.

— Я люблю тебя.

Элайджа привстает, чтобы притянуть ее к себе, примкнуть к ее губам и почувствовать этот обжигающий огонь. Огонь страсти. Кетрин осознает, что зима окончилась, и весна одержала победу, когда тонкий шелк падает с ее плеч, а Элайджа покрывает ее шею поцелуями. Ее дыхание учащается, и она охватывает его шею своими руками, когда Элайджа с вампирской скоростью усаживает ее на свои руки, она в его власти. Охватывает, давая понять, что никогда не отпустит. Вечная зима окончилась. Весна одержала победу над холодами. Она сумела разжечь в нем огонь страсти. Она сумела разжечь в нем жажду жизни. Она его жажда. Она целует страстно. Он целует нежно, словно боясь навредить ей. Он придерживает ее за бедра, удерживая на своих руках. Огонь страсти уже не контролируем. Огонь вышел под них контроля, потому что она целует слишком жарко, слишком жадно. Он ее. Она его.