Война Иллеарта
Шрифт:
Насильственность силы этой способности пугала его. Он поймал себя на желании просить ее остановиться, оставить всякие попытки. Но, вспомнив о сделке, его мозг устремился за другими вариантами.
Он был согласен с ее убежденностью, что выполнение условия Амока должно быть доступно для них. Но полагал, что она все же не найдет его, она подходила к проблеме не с той стороны. Хотя, казалось, существует всего одна сторона. Пробираясь через вздор, засорявший его мысли, он пытался вообразить другие подходы. Пока он пытался нащупать в своих мыслях какую-нибудь спасительную интуитивную
— Высокий Лорд, какова на сегодня ваша воля? Отложим ли мы наше противоборство и будем петь вместе радостные песни?
— Амок, слушай меня. — Ее голос звучал угрожающе. Кавинанту слышались в нем нотки самобичевания. — Я не буду больше играть с тобой в эту игру в вопросы и ответы. — Тон выражал и достоинство, и отчаяние одновременно. — Несчастья Страны не допускают более отсрочки. Сейчас уже идет война — смерти и кровопролитие. Презирающий идет против всего того, что Высокий Лорд Кевин пытался сохранить, когда создавал свои Заветы. В такой ситуации требование выполнения его условий будет лишь ложной приверженностью к его намерениям. Амок, я прошу. Во имя Страны, проводи нас к Седьмому Завету.
Ее просьба, казалось, тронула его, и ответ был необычно серьезен.
— Высокий Лорд, я не могу. Я именно тот, кем создан быть. И если бы я предпринял попытку действовать как-то иначе, то просто перестал бы существовать.
— Тогда опиши нам дорогу так, чтобы мы могли пойти туда сами.
Амок покачал головой.
— И тогда я тоже перестал бы существовать.
На секунду она замерла, словно испытывая горечь поражения. Но в наступившем молчании ее плечи распрямились. Внезапно она взяла Посох Закона обеими руками и вытянула руки перед собой, удерживая его горизонтально.
— Амок, — приказала она, — положи руки на посох.
Юноша без дрожи смотрел в ее властное лицо. Но все же повиновался. Его руки спокойно легли между ее рук на изрезанное рунами дерево. Она издала высокий резкий вскрик. И тут же вдоль Посоха пробежало пламя, огонь охватил все дерево. Пламя окутало их руки, усилилось, словно сами пальцы загорелись в нем. Оно глухо гудело и источало неприятный аромат, подобный запаху насилия. — Кевином порожденный Амок! — воскликнула она сквозь гул. — Дорога и дверь к Седьмому Завету! Силой Посоха Закона — во имя Высокого Лорда Кевина, сына Лорика, создавшего тебя, — я заклинаю тебя. Скажи мне название могущества Седьмого Завета! Кавинант почувствовал мощь ее приказания. Хотя оно адресовалось не ему — хотя он не касался Посоха — он с усилием заставил себя сжать губы, чтобы не пытаться произнести названия, которого он не знал.
Но Амок не моргнул и глазом, его голос ясно прорезался сквозь гул пламени Посоха.
— Нет, Высокий Лорд. Я не поддаюсь принуждению. Вы не можете заставить меня.
— Клянусь Семью! — закричала она. — Я не потерплю, чтобы мне отказывали! — Она злилась, словно пыталась яростью подавить крик. — Меленкурион абафа! Скажи мне название! — Нет, — спокойно повторил Амок.
Она взбешенно
Амок пожал плечами и исчез.
Долгое время Высокий Лорд стояла в шоке, не двигаясь, удивленно взирая на исчезновение Амока. Затем дрожь всколыхнула ее и она повернулась к Кавинанту, словно гора давила ей на плечи. Ее лицо было как пустыня. Она сделала два неуверенных шага и остановилась, чтобы опереться на Посох. Взгляд был пустым, вся ее сила была направлена внутрь, против самой себя.
— Не получилось, — с трудом выдохнула она. — Обрекла. — Страдание перекосило ее рот. — Я обрекла Страну.
Кавинанту было невыносимо видеть ее такой. Забывая о безрезультатности всех своих размышлений, он поспешил сказать:
— Все же должно быть еще что-то, что мы можем сделать.
Она ответила с ужасающим спокойствием. Деликатно, почти ласково, она сказала:
— Веришь ли ты в Белое Золото? Ты сможешь использовать его, чтобы выполнить условие Амока?
Голос ее был полон безумия. Но в следующее мгновение ее страсть вырвалась наружу. Изо всей силы она ударила Посохом по Расколотой Скале и закричала:
— Так сделай это!
Могущество, которое она пробудила этим, всколыхнуло широкое плато словно ударившийся о внезапное препятствие плот. Скала как бы встала на дыбы и резко опустилась, силовые волны прокатились через нее от Посоха.
Мощный рывок сбил Кавинанта с ног. Он оступился, стал падать по направлению к трещине.
Почти тотчас же Елена вернула контроль над собой. Она утихомирила могущество Посоха, крикнула Стражам Крови. Но рефлексы Баннора сработали быстрее. Пока скала еще вздрагивала, он уверенным прыжком преодолел отделявшее его от Кавинанта расстояние и поймал его за руку.
Через секунду Кавинант, настолько ошеломленный происшедшим, что был бессилен сделать хоть что-нибудь, безвольно висел в хватке Баннора. Насилие Высокого Лорда протекало сквозь него, выметая все из его сознания. Но потом он ощутил боль в руке, за которую держал его Баннор. Он почувствовал что-то пророческое в той древней силе, с которой Баннор схватил его, сохранил ему жизнь. Страж Крови имел железную хватку, более прочную, чем камень Расколотой Скалы. Затем он услышал стон Елены:
— Любимый! Я причинила тебе вред? — но уже бормотал в полголоса:
— Подожди. Сдерживай себя. Все в порядке. Его глаза были закрыты. Он открыл их и обнаружил, что Баннор все еще держит его. Елена была уже рядом, она обняла его и спрятала свое лицо в его плечо. Он сказал: «Я получил по заслугам». Она не обратила на это внимания, бормотала извинения в его плечо. Чтобы остановить ее, он сказал более резко:
— Забудь об этом. Я, должно быть, лишаюсь способности разумно мыслить. Мне следовало понять это еще несколько дней назад.
Наконец его слова дошли до ее сознания. Она высвободила его из объятий и отшатнулась. Ее опустошенное лицо застыло. Затаив дыхание, она медленно провела рукой по волосам, постепенно снова превращаясь в Лорда. Ее голос был робким, нетвердым, но ясно различимым, когда она произнесла: