Война индюка
Шрифт:
— А ну изыдите, бесы и демоны! — повелел он. — Эй, Сэйтен! А ну убери от меня своих слуг, а то отрекусь от тебя, будешь, как дурак, без жертвоприношений!
Решительные меры сработали, Сэйтен внял угрозе. Больше ничего не тряслось, не грохотало и не подпрыгивало, только где-то что-то то ли хрустело, то ли трещало, будто костер горит. Надо же такому померещиться.
— Эй! — крикнул сэр Морис. — Кто-нибудь меня слышит?
Никто не отозвался. Это не измена, понял сэр Морис, а вернее, не просто измена. Это испытание, которое боги иногда ниспосылают своим полномочным представителям на планете
Сэр Морис вытащил из ножен ритуальный кортик Самого Дорогого Господина, и стал резать плотную ткань. Ткань резалась плохо, очень тупой этот кортик, давно его не точили. Надо потом Яну Мизери сказать, чтобы нашел виновного раба и распял. Или, например, на кол посадил. А еще лучше доверить выбор казни управляющему — хороший руководитель не должен сковывать инициативу подчиненных. Это, наверное, тоже часть испытания — оценить, грамотно ли сэр Морис Трисам руководит подчиненными или бестолковый самодур. Любому понятно, что он не бестолковый самодур, но испытание на то и испытание, чтобы обосновывать очевидные вещи.
Сэр Морис выбрался из-под гобелена и осмотрелся. Боги, оказывается, не просто сымитировали землетрясение, но телепортировали Великого Вождя из дворца в какое-то другое место. На свалку, кажется. Да, точно, свалка некондиционных стройматериалов. И как раз сейчас начинается очередное плановое сожжение, вон, на том конце уже языки пламени появились. Однако суровое испытание боги ниспослали.
Сэр Морис заковылял к краю свалки, то и дело оскальзываясь на битом кирпиче. Идти было трудно, несколько раз Самый Дорогой Господин едва удерживал равновесие. Как бы ноги не переломать, а то как попадет нога в узкую щель… Хорошо, что это не реальный мир, а галлюцинация, здесь ноги по-настоящему не переломаешь. Но все равно страшно.
Куча щебня под ногой Великого Вождя внезапно зашевелилась, застонала и запричитала. Сэр Морис вскрикнул, замахал руками, но равновесие не удержал, так и сел на задницу. Острый камень больно впился в седалище.
— Ты чего, сука, валяешься, где попало? — возмутился сэр Морис.
Он уже понял, что случайно наступил на рабыню, незаконно спавшую на помойке, завалив себя пылью и камушками, чтобы надсмотрщик не углядел. Надо Яну сказать, чтобы наказал. Хотя ее уже и так наказали, вон какая израненная. А ей все мало. Одно слово — дура низкорожденная.
— Хватит валяться! — приказал ей сэр Морис. — Встань и иди!
Глупая орчанка заохала, застонала и кое-как приняла вертикальное положение. Сэр Морис тоже встал. Он вдруг понял, зачем боги послали ему эту рабыню. Иногда в подобных испытаниях испытуемому предлагается проявить доброту, например, накормить кого-нибудь или бесов изгнать. Или, как сейчас, отвести тупое животное в безопасное место.
— Дай руку! — потребовал сэр Морис. — Пойдем отсюда, пока не поджарило. Ты не опирайся, ты нормально иди, а то на мясо сдам!
Орчанка заскулила, заплакала, попыталась идти нормально,
— Вставай, сука! — рявкнул сэр Морис и протянул несчастной руку помощи.
Обморок Анжелы был кратковременным, минута-другая, не больше. Она все еще сидела в кресле пилота дисколета-истребителя, щиток-забрало был все еще надвинут на глаза, но дисколет уже не снижался, а наоборот, набирал высоту. Пейзаж изменился, теперь под брюхом летающей тарелки не громоздились богомерзкие каменные коробки, а расстилались чуть менее богомерзкие серо-зеленые пустоши, почему-то расчерченные на ровные прямоугольники одинакового размера. Наверное, какой-то обрядовый комплекс.
— Каэссар! — позвала Анжела.
— Да-да? — донеслось из шлема.
Анжела помолчала, собираясь с духом, затем спросила:
— Я справилась?
— Вроде да, — ответил бог Каэссар. — Бомбы поразили обе цели, Трисам, скорее всего, мертв. Но это надо уточнить, и если потребуется — добить.
— Как добить? — не поняла Анжела.
— Как тебе угодно, — сказал бог Каэссар. — Не хочу ограничивать твою инициативу. Можно, например, из бластера застрелить. Сейчас я приземлю дисколет в укромном месте, ты отдохнешь, а как стемнеет — отправишься в Барнард-Сити. Жив Трисам или мертв, станет достоверно известно только к исходу ночи. Если окажется, что мертв, ты вернешься к летающей тарелке и полетишь к себе на Родину. А если нет — доведешь дело до конца и все равно полетишь на Родину. Такие дела.
— Мне нужна обувь, — сказала Анжела. — Я себе ноги в кровь сбила, пока через пустошь бежала.
— Это ты зря, — сказал бог Каэссар. — Здоровье надо беречь. Не волнуйся, обувь ты найдешь, и одежду тоже. Не уверен, что по размеру подойдет, но ты что-нибудь придумаешь. Ты же умная женщина.
— Там будет склад? — спросила Анжела.
— Нет, — ответил бог Каэссар. — Там будет монастырь. Знаешь, что такое монастырь?
Анжела отрицательно помотала головой, спохватилась, что собеседник ее не видит, и произнесла вслух:
— Не знаю.
— Монастырь — это такое место, где живут специальные люди, которые молятся и совершают мистические обряды, — разъяснил бог Каэссар. — Этих людей называют монахами. Принято считать, что они обеспечивают благосклонность богов и привлекают удачу.
— Бред, — сказала Анжела.
— По-моему, тоже, — согласился бог Каэссар. — Но нам с тобой неважно, привлекают они удачу или нет. Важно то, что они носят ритуальные балахоны, скрывающие лицо и фигуру. Если надвинешь капюшон пониже, опознать в тебе эльфийку будет непросто, особенно ночью. Я полагаю, ты доберешься до Барнард-Сити без проблем.
— Ноги, — напомнила Анжела.
— Думаю, в монастыре найдется какая-нибудь целебная мазь, — сказал бог Каэссар. — Когда монахов убивать будешь, двух-трех не сразу убивай, а сначала допроси. Они тебе все расскажут: где взять лекарство, как им пользоваться…
— Не поняла, — сказала Анжела. — Что значит «когда убивать будешь»? Гея запрещает убивать!
— А вот лицемерия не надо, — сказал бог Каэссар. — Гея не запрещает вашим охотникам за удачей убивать орков.