Война кланов. «Черный фронт» против НСДАП
Шрифт:
Возможность тактического союза революционных СА и КПГ опять же подтверждалась примером обер-лейтенанта Рихарда Шерингера, который во время своего заключения в тюремной крепости Голлнов примкнул к коммунистам. Мятеж в СА стал удобным поводом для того, чтобы он еще раз обратился к национал-социалистам с призывом вступать в Коммунистическую партию Германии. В своем призыве он подробно перечислял многочисленные случаи, когда Гитлер и Геббельс предавали национал-социалистические идеалы. Он призвал штурмовиков вместе с пролетариатом готовить народную революцию, которая «должна была положить конец еврейской эксплуатации». Возникает вопрос, использовал ли Шерингер антисемитскую агитацию только для привлечения в КПГ штурмовиков, либо для агитации всего националистического лагеря?
Скорее всего призыв остался безответным.
«Боевое содружество» возлагало большие надежды на первый мятеж штурмовиков, который произошел в сентябре 1930 года. Когда ожидания оказались тщетными, руководство штрассерианцев предпочло видеть в революционных штурмовиках «завтрашних товарищей», которые пока не могли открыто заявить о своих симпатиях к революционному национал-социализму. «Боевое содружество» не уставало закидывать СА призывами, на которые обычно не следовало никакой ответной реакции. Казалось бы, сближение между этими двумя группировками было невозможно. Тем более что сам Штеннес и не собирался присоединяться к КГРНС, которое называл «салоном Штрассера». Но все начало меняться, когда 5 апреля весь номер «Немецкой революции» был посвящен расколу в НСДАП. Штрассер занял правильную позицию. В многочисленных заметках и комментариях нельзя было найти даже намека на нападки в адрес Штеннеса. Во всем был виноват Гитлер и его окружение. В статье «Гитлеровский удар по СА» раскол в НСДАП объяснялся «конфликтом между социалистическими чувствами революционных штурмовиков и реакционным поведением буржуазного руководства гитлеровской партии», которое не только отказалось от осуществления 25 пунктов партийной программы, но и предало трудящихся, пойдя на союз с реакционерами в Тюрингии и Саксонии.
Как мы видим, революционные национал-социалисты пытались объяснить поведение мятежных штурмовиков теми же причинами, что и собственное летом 1930 года. Но Штрассер совершенно упустил такие факторы, как финансовая проблема, вопрос о месте С А в партии, личные склоки, споры о репутации Рёма. А ведь именно они сыграли решающую роль в провоцировании бунта.
Твердо уверенные, что штурмовики придерживаются тех же воззрений, что и лидеры «Боевого содружества» и группы «Верврльф», штрассерианцы заявляли: «СА должны ясно осознать свои революционно-социалистические чувства, должны в полном объеме сформировать свои задачи и стать солдатами революции»(а себе, как мы помним, штрассерианцы отводили роль унтер-офицеров революции). В огромной статье, адресованной «старой гвардии СА», еще раз подчеркивалось, что сейчас необходимо действовать смело и решительно. «Когда вы сами убедитесь, что в НСДАП невозможно осуществить прорыв национального социализма, тогда вы предоставите свои силы в распоряжение идей революционной формации. Вы так часто голодали, так часто проливали кровь, что мы не рискнем еще раз направить вас по ложному пути. Штурмовики! Прислушайтесь к голосу вашей революционной совести!»
Вышедшая 12 апреля «Немецкая революция» стала отправной точкой в новой пропагандистской стратегии «Боевого содружества». Теперь Штрассер стал ориентироваться исключительно на интересы СА. Не давая конкретных оценок Штеннесу, подчас даже намеренно увязывая его имя с социалистическими идеями, исполком КГРНС хотел, чтобы штурмовики сосредоточили свое внимание на общих для обеих группировок революционных идеях.
Но вскоре Штрассеру пришлось констатировать, что СА не были политической организацией. По крайней мере, штурмовики не очень охотно интересовались чисто политическими проблемами. Что это значило? А то, что лидерам «Боевого сообщества» приходилось отбросить в сторону вопросы программных требований и всячески подчеркивать революционный характер КГРНС.
Чтобы продемонстрировать свою революционность, Штрассер решил предоставить на страницах своих газет слово обер-лейтенанту Вендту. Это был своего рода «мученик национальной революции». Он,
От себя исполнительный комитет «Боевого содружества» добавлял: «Летом 1930 года авангард революционных и социалистических сил покинул буржуазно-капиталистическую партию Гитлера. Сплотившись в „Боевом содружестве революционных национал-социалистов“, эти люди отстаивают идею национального социализма во всей ее глубине и чистоте. Так и революционные СА должны сейчас проявить последовательность, продолжив этот процесс под лозунгом „Министерские кресла или Немецкая революция“».
Раскол теперь трактовался Штрассером как конфликт между революционной волей СА и буржуазной практикой Мюнхена. Сейчас это было следствие заговора, составленного против Вальтера Штеннеса. Лидер КГРНС, не жалея красок, передавал подробности заговора. Оказывается, Штеннес был принесен в жертву во имя складывания буржуазной коалиции, которая должна была начать интервенционную войну против России. В состав этой мифической коалиции должны были войти НСДАП, Немецкая народная партия, Немецкая народно-национальная партия и партии центра. «Далее, — писала „Немецкая революция“, — Рём при поддержке генерала Хаммерштайна должен был провести вооруженную акцию против Штеннеса».
Штрассер решил во чтобы то ни стало перетянуть штурмовиков на свою сторону. Он даже пообещал Штеннесу всяческую поддержку, если тот задумает создавать свою организацию. Это выражение солидарности было не совсем бескорыстным. Штрассер очень опасался, что Штеннес составит ему конкуренцию. А потому решил, что в лице лидера мятежных штурмовиков лучше иметь союзника, а не конкурента. Даже если бы эта инициатива провалилась, то в КГРНС тешили бы себя мыслью, что на некоторое время штурмовики прекратят одно из своих любимых занятий — охоту на революционных национал-социалистов.
Но распространить этот номер «Немецкой революции» среди штурмовиков оказалось не так уж просто. Штрассер продолжал настаивать на союзе с СА, даже когда распространители газеты подверглись оскорблениям и насилию со стороны штурмовиков. «Товарищи штурмовики! Вы стоите перед принципиальным выбором. Вы хотите назад, в реакционную гитлеровскую партию? Или вы жаждете продолжить борьбу за свободную национал-социалистическую Германию? Для честных бойцов существует лишь один путь. Вступайте в КГРНС!»
Штрассер благоразумно предположил, что гипотетический союз может быть выгоден только при условии, если он будет сформирован на идеологических принципах, предложенных им самим. И дабы этот призыв был воспринят более дружественно, журналисты «Немецкой революции» подробно осветили первые мероприятия, которые Штеннес провел уже вне НСДАП. Они не жалели красочных эпитетов: «С пламенными революционными речами выступали Фридрих фон Макер и правая рука Штеннеса, „Свобода“ (Swoboda)».Естественно, эти мероприятия оценивались как первый позитивный шаг. И само собой разумеется, следующий должен был заключаться во вступлении в «Боевое содружество».