Война (Книга 2)
Шрифт:
Но опять пришлось удивляться Глинскому: машины со снарядами и боеприпасами не оставлялись без присмотра ни на минуту, и граната с намотанным на нее ремешком так и продолжала оттягивать ему карман. А что-то предпринимать диверсанту уже было пора. Ведь потом с него спросят за каждый день пребывания среди большевиков, потребуют письменный отчет за каждый его шаг. Докладывать же о продуманных диверсиях и убийствах, хотя без этого, кажется, не обойтись, рискованно, ибо абвер часто перепроверял достоверность информации, поступающей от людей не арийской расы, не только допросами пленных и местных жителей, осмотром мест совершенных диверсий, но и показаниями соглядатаев. Глинский не мог ручаться, что рядом с ним не "прижился" еще кто-нибудь с той стороны. В эти
Если бы Владимиру Глинскому удалось установить с кем-нибудь из абверовцев или "войсковиков" контакт да при их помощи наладить утраченную связь с руководством своей абверкоманды и избавить себя от возможных там подозрений, что он переметнулся к красным!.. С содроганием вспоминал устрашающе-холодные глаза майора Геттинг-Зеебурга - офицера связи управления Канариса, прикомандированного к группе армий "Центр". Накануне войны, перед заброской абвергрупп на советскую территорию, он сказал, обращаясь к Глинскому по его агентурной кличке:
"Коллега Цезарь, вы - один из немногих русских людей, которым мы так доверились... Дорожите этим и помните, что руки у абвера очень длинные..." В словах Геттинг-Зеебурга прозвучала открытая угроза и оскорбительное чувство своего превосходства.
Он оправдает доверие. Здесь его приняли за майора Птицына Владимира Юхтымовича: из хитро затеянных разговоров с ранеными командирами Глинский вынес убеждение, что в ближайшее время никто не в силах проверить родословную "майора Птицына", а тем более сличить заведенные на него документы с "личным делом", которое будто бы накануне войны должно было поступить в штаб Западного Особого военного округа из Тракайского военкомата под Вильнюсом. Если "дело" в Минск не успело прийти - это не вина призванного из запаса майора Птицына, да и не он один из "переменников"* оказался в таком положении; поэтому хочешь не хочешь, а определяй его место в боевом строю советских войск.
_______________
* "Переменниками" именовались командиры, призванные в армию на
переподготовку еще до начала войны.
Все старательно взвешивал Владимир Глинский, слоняясь после переезда к Палыни по лесу, затевая разговоры с командирами и чего-то напряженно дожидаясь. И вот от дежурного к дежурному, от машины к машине покатилось разноголосье команды:
– Командирам и политработникам собраться у штабного автобуса!..
Автобус втиснулся под разлогие кусты орешника на краю широкой поляны. Со всех сторон стекались сюда командиры, политруки, комиссары - те, которые прибыли в составе штабной группы генерала Чумакова, и те, которых доставили в район Палыни из резерва при штабе Западного фронта.
У раскрытой двери автобуса стояли в кругу старших командиров полковник Карпухин и полковой комиссар Жилов, о чем-то переговариваясь. Карпухин сегодня был особенно хмур и озабочен; изредка он посматривал то на наручные часы, то на поляну. Когда, кажется, ждать уже было некого, Карпухин отошел чуть в сторону, и послышался его резкий и требовательный голос:
– Внимание, товарищи!.. Слушай мою команду!.. В колонну по четыре становись!
– Подняв руку, он обозначил начало строя.
Когда колонна выстроилась, Карпухин повернул ее направо, выровнял четырехшеренговый строй и, выйдя перед
– Операторы, выйти из строя и - шагом марш за мной!..
– Разведчики, в шеренгу становись!..
– Артиллеристы, ко мне!..
– Командиры инженерных войск, ко мне!..
– Связисты!..
– Политработники!..
– Автобронетанковые войска!..
– Химики!..
– Топографическая служба!..
– Служба тыла!..
Прошло несколько минут, и четырехшеренговый строй распался. Зато в разных концах поляны и за ее пределами стояли небольшие строи по родам войск и служб. Шло взаимное знакомство, вручались топографические карты, ставилась задача предстоящей боевой операции, уже, оказывается, в общих чертах известная руководству штаба.
Глинский, как и полагалось "майору Птицыну", стоял в строю инженерной службы и пожирал глазами своего начальника подполковника Тарасова невысокого, губастого, в очках, сверкающего при разговоре крупными жемчужно-белыми зубами. У Тарасова, оказывается, имелся список всех этих людей в фуражках с черными околышами и с черными петлицами на гимнастерках. Ему только оставалось воочию познакомиться с ними и, перебросившись несколькими фразами, уточнить, кто чем будет заниматься в отделе: инженерной разведкой, дорожно-мостовыми работами и переправами, минными заграждениями, разграждениями и минированием мостов, препятствиями, оборудованием командных и наблюдательных пунктов...
Фамилии Птицына в списке не оказалось, и подполковник Тарасов, пожалуй, этому обрадовался: у него не хватало людей. Но Глинский насторожился, хотя и понимал, что заполненные им документы еще не успели поступить в штаб фронта. Тарасов, выяснив, что майор Птицын сапер-подрывник, дал, однако, ему задание, не связанное с его военной специальностью.
– На должность представлю вас потом, - сказал Тарасов, подбадривающе улыбнувшись и сверкнув стеклами очков в темной оправе.
– Если, конечно, не отберут вас у меня политотдельцы: на полиграфистов у них дефицит. А сейчас берите два взвода саперов, три взвода пехоты - и шагом марш в распоряжение полковника Карпухина. Будете в спешном порядке оборудовать передовой, а потом промежуточные командные пункты.
– Задача ясна, - ответил Глинский, хотя понятия не имел, как будет выполнять задание.
– Расчеты знаете?
– на всякий случай поинтересовался подполковник Тарасов.
– Ну, я... надеюсь, что командиры саперных взводов... тоже окажутся профессионалами, - нашелся Глинский.
Слова "профессионалы" не было в обиходе военных, и оно, резанув слух Тарасова, заставило его метнуть на майора Птицына озадаченный взгляд. От этого взгляда сердце Глинского вдруг будто припорошило снегом, однако, напустив на себя наивную простоту, майор продолжал пялить на Тарасова ожидающие глаза.
– Так что, расчетов не знаете?
– переспросил Тарасов, зачем-то начав рыться в своей полевой сумке.
– Н-не знаю... Твердо не знаю.
– Вот возьмите. Только с возвратом.
– И подполковник протянул книжечку в сером дерматиновом переплете - "Справочник по военно-инженерному делу" Д. Карбышева.
– И кое-какие сведения выпишите впрок, - наставлял Тарасов, оценивающе глядя на Глинского. Видимо, майор чем-то ему понравился, потому что, поразмыслив, он добавил: - Заодно будете вести карту саперных работ по минированию.