Война мага. Т.4. Конец игры
Шрифт:
– Ну, Клара, не медли. Мечи дадутся только тебе в руки.
Мечи и впрямь ждали новую хозяйку, лежали на полыхающем алтаре, словно сами предназначенные в жертву. Клара осторожно коснулась эфесов – и её словно передёрнуло, чародейка принялась лихорадочно пристраивать их у пояса.
– Погодите, кирия Клара, оденьтесь сперва, всё наше, оказывается, тоже здесь, – вмешалась рассудительная Райна.
– А что делать с этими, великий? – осторожно спросила Тави, кивая на трясущихся дуоттов.
– Они могут нам помешать. Поэтому жить дальше они не должны, – бесстрастно и уже каким-то совершенно
Ниакрис молча и не задавая вопросов шагнула к дуоттам, коротко махнула топориком – коричневокожая голова покатилась по полу. Остальные пятеро завопили, корчась у ног Кицума и моляще протягивая узловатые руки.
Тот что-то коротко ответил – равнодушно и спокойно.
Ниакрис так же равнодушно и спокойно пять раз взмахнула топором.
У Клары к горлу подступила тошнота. Пленные. Безоружные. Они многое могли рассказать…
– Рассказать я и сам могу, Клара, – спокойно произнёс Кицум, оказываясь рядом. – Зря ли я сидел здесь столько времени? Ограниченность возможностей, как известно, имеет свои преимущества. Во всяком случае, ты свободен от Закона Равновесия. Все готовы? Нам здесь оставаться больше незачем. Да и в столице Клешней тоже.
* * *Интересно. Неимоверно интересно!
Игнациус забыл о времени, он почти забыл даже о собственном гениальном плане – так его увлекла расшифровка. Ему казалось, что за свою жизнь он видел если не всё, то по крайней мере почти всё. Чем можно удивить старого Архимага, где найти такое волшебство?.. И вот, поди ж ты, нашлось.
Конечно, повозиться пришлось. Неведомый маг умело заметал следы и выстраивал сложные каскады переходящих друг в друга заклинаний; многое Игнациус расшифровать сходу не смог, что только подогревало любопытство. Ему, опытнейшему чародею, потребовался не один час, чтобы понять, с кем он имеет дело.
– Интересно. Нет, не так – чрезвычайно интересно. Это кто ж такой тут учинил эдакое безобразие?.. Затягивать сюда, в закрытый мир, разнообразных Древних – это, дорогие мои, надо постараться, надо очень постараться…
Игнациус по привычке рассуждал наполовину вслух; хотя, разумеется, на языке Долины, так что понять его в этом мире мог разве что Динтра.
– Древние силы нисходят в Эвиал. Надо полагать, из других миров, – продолжал Игнациус, не в силах оторвать взгляд от того места на горизонте, где в сизой дымке растворилось загадочное существо. – И, похоже, не своей волей. Надо же, – он невольно покачал головой. – Ты недооценил местных, Игнациус. Ой, как недооценил!..
Архимаг заставил себя расправить плечи и выпрямиться. Да, на такое он не рассчитывал. Сотворить заклятье, которое станет затягивать Древних в Эвиал! Приоткрыли мир, или, вернее, воспользоваться уже появившейся трещиной! Высший класс. Этот маг оказался бы достойным соперником, нет сомнений. Не союзником, нет – в задуманном Игнациусом союзников у него быть не может только слепые орудия; а вот соперником… Игнациус размышлял, привычно опершись на посох.
Древние силы обитали во множестве миров. Невообразимо давно Падшие боги, как слышал Архимаг, охотились на них и уничтожили всех, кто был слишком силён или слишком заметен, пока не остались лишь самые слабые и неопасные. Смертельно напуганные,
И вот они кому-то понадобились. Кому-то, кто сумел сплести небывалое заклятье, за шиворот вытягивая Древнних наружу – и сюда, в Эвиал.
Но зачем? Какой от них прок? Даже если собрать вместе целую армию, что с того? Магия у них совершенно разная, подчинённая порой противоположным законам. Так для чего это неведомому визави Игнациуса?
Чародей невольно сощурился. Как уже говорилось, он терпеть не мог неразрешённых загадок. И что уж там говорить, своих просчетов.
Он не предусмотрел возможности появления в Эвиале равного ему, Игнациусу, чародея.
И теперь мессир Архимаг, глава Долины, стоял, вперив невидящий взгляд в багровеющий горизонт. Спускался закат, Динтра куда-то запропастился, но Игнациус ничего не замечал.
Он не тратил время на бесплодные сетования. Что ж, в расчётах допущена неточность. Но план составлялся так, чтобы учесть неведомое и совершенно непредвиденное. Вот оно, неведомое. Вот – непредвиденное. Смертный чародей, достойный оспаривать у него, Игнациуса, несуществующую корону Долины. Угрожает ли это плану? И если да, то в какой степени?
Игнациус недобро усмехнулся. Да, ты силён, приятель. Но у меня за плечами – сотни выигранных войн, тысячи битв. Я не продержался бы так долго, не умей падать на все четыре лапы и тотчас подниматься, когда мои враги, себе на горе, полагали меня поверженным.
Ты сумел притянуть Древних. Очень хорошо. Ты собираешь их где-то на западе. Это уже не очень хорошо – ты нащупал тот самый центр силы, что собирался использовать и я. Вопрос – поделим ли мы его, или придётся, гм, слегка потолкаться боками?
Игнациус вновь принялся чертить, словно не замечая постепенно сгущающихся сумерек. Сейчас он даже радовался отсутствию Динтры – не приходится отвлекаться на глупые объяснения.
Руны. Лунные, звёздные, небесные, ночные. Ещё вчера Игнациус прозакладывал бы голову, что эти письмена в Долине известны только ему; сейчас, после появления нежданного соперника, он уже не стал бы так рисковать.
Он морщился от боли, откат бил раз за разом, но плечи старого волшебника не сгибались. Ещё немного. Ещё самую малость. Неведомый чародей сплёл очень хорошее очень мощное заклинание. Но, как водится, раскрылся при этом, позволив точно определить и собственное местонахождение, и резервы силы. Резервы эти, признавался себе Игнациус, весьма впечатляли. До такой степени, что открытая схватка стала представляться мессиру Архимагу наименее привлекательным из всех вариантов.
Начертанные на песке руны вспыхивали голубым и алым. Зловеще-зелёным пламенела начерченная магом звезда. Клара Хюммель, Сильвия, Мечи его сейчас не занимали. План, похоже, придётся менять, менять на ходу, а это Игнациус ненавидел всеми фибрами души.
Мощь пленённого создания обжигала. Собственно, Игнациус уже почти не сомневался, с чем он имеет дело, но упрямо добивался полного и абсолютного подтвержденния. Пока он не будет знать всё точно и безо всяких сомнений, он не сделает и шагу. Ему не требуется напоминать себе о сакраментальной «цене ошибки».