Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
— Успокойся, Аррис. Слова эти недостойны тебя, — Ульвейн окинул соратника холодным и высокомерным взглядом.
— Слова, говоришь, недостойны… а мои шестеро, там оставшиеся, — они как? Чего достойны они? Пирамиды эти, там всё так запрятано, что только повелитель и разберётся! И старые вроде б, и заклятья подослали — ан поди же ты! Я тебя, Ульвейн, не глупее, знал и видел, что делаю!
— Старые заклятья, хм… — Ульвейн избегал смотреть на сородича. — Не отчаивайся Аррис. Где не пробились шестеро, може, справятся полторы сотни.
— Может быть, — скривился Аррис. — А,
— Аэтерос?! Он за нас нашу работу делать должен?!
— Да, аэтерос! — с вызовом подтвердил Аррис. — Потому что здесь, в Мельине — это не просто козлоногие. Это главный удар Неназываемого. Боюсь даже представить, сколько лет он его готовил — с таким тщанием и аккуратностью.
— Тебе кажется, — раздражённо отмахнулся Ульвейн. — Нас полторы сотни. Достаточно, чтобы прикрыть спины тем, кто станет пробиваться в пирамиду. Выкопаем ров, поставим частокол — и голыми руками нас не возьмёшь. А когда проникнем внутрь, когда узнаем больше — тогда и решим, стоит ли беспокоить аэтероса такими пустяками. Ну, Аррис, ты с нами? Помни, повелитель особо приказал тебе…
— Я не оспорю воли аэтероса, — Тёмный эльф мрачно смотрел на колышущийся туман. — Но, Ульвейн, если мы потерпим неудачу…
— То я сам на коленях буду просить повелителя о помощи, — докончил тот.
Их разговор прервался — где-то далеко на севере загремело, сквозь хмарь и мерзкий туман пробилась белая звезда, вспыхнула у самой земли — и медленно угасла. По Разлому прошла стремительная судорога, живая мгла с новой яростью бросилась на берег, и даже пирамиды, казалось, зашушукались, кипя от злобы.
— Ка-ак интересно… — протянул Ульвейн.
— Это Император. Местный правитель, я спас его от козлоногих, чем и нарушил приказ повелителя, — развёл руками Аррис. — Отправился на север, искать «главную пирамиду»… Я не препятствовал — спасти человека почти случайной стрелой из тьмы, это одно, а раскрывать себя и говорить — совсем другое.
— А тут есть «главная пирамида»?
— Нет, конечно, — Аррис даже поморщился. — Да и откуда ей взяться? Такие вещи прячут куда лучше. Устроители Разлома ведь не могли не знать, что рано или поздно здесь появимся мы, гвардия повелителя.
— Гвардия… что-то не замечал за тобой склонности к дурной патетике, Аррис.
— Хочу верить, что мои остались там, — Тёмный эльф мотнул головой в сторону пирамид, — не зря. Что погибли как избранные. Во имя великой цели.
— Тут уж ты можешь не сомневаться, — скривился Ульвейн. — Других целей у аэтероса не бывает.
Аррис ничего не ответил.
— Переправляемся и начинаем укрепляться, — озвучил свою мысль его сородич. — Ставим частокол и готовим тараны.
— Я позабочусь о заклятьях.
— Вот это совсем другое дело, брат Аррис! Донесение аэтеросу отправим, когда будет, что сказать.
Видение прервалось. Хедин прижал пальцы к вискам, полуприкрыл глаза. Человеческие привычки, слишком человеческие. Со временем так убеждаешь себя, что это и впрямь действует… Не хочется становиться каким-нибудь
Нет, он не размажет себя по Упорядоченному, хотя порой это кажется единственным выходом. Растворить себя в сущем, слиться с самой мелкой его частицей, обрести знание, лишь немногим уступающее знаниям четырёхзрачкового Духа… но какой ценой, какой ценой!
Аррис и Ульвейн, конечно, не справятся в Мельине, но, во всяком случае, козлоногим придётся с ними повозиться. Это — выигрыш времени. Времени, так необходимого, чтобы увенчались успехом миссии Гелерры и Эйвилль. Вернее, только Эйвилль. В удачу гарпии Хедин не верил. Его неведомые враги не допускали детских ошибок.
— Они переправились? Что было дальше?
Вестник поспешно поклонился, шелковистые эльфьи волосы мотнулись вниз.
— Да, аэтерос. Пришлось строить воздушный мост и поднимать его очень высоко. Из Разлома вырывается… нечто, разъедающее наши заклинания.
Но мы справились. Переправа прошла без потерь. Потом окружили ближайшую пирамиду, возвели двойной частокол, выкопали ров. Как только взялись за тараны, из разлома повалили козлоногие, но в пирамиду мы пробились все равно. Это огромное магическое устройство, ничего более, подпитывающее живой туман. В основном рунная магия — все стены испещрены. Два жертвенника — в основании и на вершине. Если их разрушить, натиск тварей ослабевает. Камни с руническими заклятьями можно выжечь, у гномов это хорошо получалось, надписи просто исчезали. Стереть пирамиду с лица земли мы просто не смогли, но умертвить её магию — вполне по нашим силам. Вдобавок приковали к себе немало козлоногих. Ульвейн отправил меня с известиями, не дожидаясь, пока мы там всё закончим. Чтобы выбраться, пришлось прорубаться сквозь кольцо — возле Разлома магия совершенно непредсказуема и ненадежна, аэтерос. Дальнейшего я уже не видел, спешил отправиться, но, полагаю, Аррис с Ульвейном уже взялись за следующий зиккурат…
Хедин кивнул.
— Отдохни и отправляйся обратно. Моё слово Ульвейну и Аррису — разрушать заклятья в пирамидах, всемерно ослабляя Разлом. Отвлечь козлоногих на себя, оттянуть их прочь, заставить хоть на время забыть о людях. Продержаться надо как можно дольше, но не доводя до полного уничтожения отряда. Оставляю это на усмотрение Арриса и Ульвейна, я знаю, они не побегут с поля боя, не отступят слишком рано. Этот приказ слишком важен, я не доверю его эфиру. Не мешкай, прошу тебя.
— Не промедлю ни мига, — вновь поклонился эльф.
«Да, не промедлит», — с неудовольствием подумал Хедин. Он злился на себя — не на посланца. Он-то не промедлит, а вот ты никак не можешь ухватить врага за хвост. Который уже день Кирддин исходит кровавой пеной, твои подмастерья насмерть бьются за какие-то безымянные высотки, опушки лесов и горные перевалы. Они бьются, а ты всё ждёшь, ждёшь, и никак не можешь дождаться искомого. Даже Читающий бессилен, хотя раньше он никогда не знал подобных неудач. И это особенно тревожит — насколько ему можно теперь доверять? И что ещё он не сможет прочесть?