Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
— Ты провидел на удивление многое, Чаргос! — со всей возможной почтительностью выговорил некромант.
«Благодарю тебя. Мои сородичи любят поиграть словами, правдой и полуправдой, полагая себя властелинами судеб, — особенно всё тот же Сфайрат! но во мне это умерло. Умерло давным-давно. Что же до «провидел на удивление многое»… нет, не многое. Я искал её истинное имя, её истинное место во Вселенной. Искал тех, кто с ней, их имена и чувства. Ничего не нашёл, только почувствовал. Их немного, десятки… Как и для Драконов Времени, магия — их единственная истинная пища, хотя, облекшись в тела, они не чужды ничему плотскому. Не знаю, кто нашёл кого первым — она
Когда дракон задает вопрос, лучше ответить. Даже неправильно.
— Свобода страстей? — рискнул Фесс. — Салладорец тоже не ведает и не видит преград.
«В точку, — одобрительно отозвался дракон. — Свобода страстей. И объявление врагом любого, кто встанет на пути у этой страсти, неважно, на что направленной».
— Но зачем этим «безотчим» помогать Эвенгару? Ведь он задумал выпустить Западную Тьму из клетки, оседлать тёмный прилив и совершить Великую Трансформу. Так по крайней мере он излагал мне свои планы — тогда, ещё в Салладоре.
«Зачем им помогать Эвенгару? Ты слишком многого хочешь от старого, немощного Хранителя, которому давно уже пора на покой. Но что, если Эвиал оказался у них на пути? Что, если его надо разрушить, а для каких целей — нам, в нём живущим, уже не так и важно. И тут как нельзя кстати подвернулся Салладорец…»
— А ещё раньше — ордосский мор, причину которого мы так и не нашли, — вдруг вспомнил некромант. — Те твари из бездны… бездны, где пылает зелёное пламя… которых мы вышвыривали из города поодиночке, после того, как Даэнур забил их крысиный лаз… 6
6
См. роман «Рождение мага».
«Быстро соображаешь, некромант. «А ещё раньше ордосский мор», объяснения которому долго не могли найти даже мы, драконы. Эвиал — закрытый мир, Фесс. Это значит, что сюда так просто не попадёшь и так просто из него не выберешься, только в силу особенных обстоятельств. Ты тоже угодил сюда не просто так, как и Клара Хюммель. Верно это и для тех многоножек. Кто-то открыл им проход, правда, не закрепил как следует — сил Белого Совета и ордосской Академии хватило, чтобы Даэнур на самом деле пресек их тропку. Кристаллы в тот раз едва выдержали. Но — запомнили, как именно рушилась та дорога. Я тоже не забыл. Когда вслед за Атликой явились эти двое, я тотчас ощутил сходство. В основе — те же чары. Тот же запах волшебства. У меня не хватит слов, чтобы описать это, но действительно очень похоже на ваш запах. Это они, я убеждён».
— Атлика. Которую я тогда «спасал», — Фесс скрипнул зубами.
«Быть может. Точно никогда уже не узнаем. Да и нужно ли? Ясно только, что это их работа. И цель понятна — выбить ордосскую Академию, её магов. Ведь вы с Даэнуром — это счастливая случайность, на неё никто не мог рассчитывать».
— Всё равно — мне нужно знать, зачем им Эвиал.
«Какая разница, некромант?! Они задумали злое. Им наш мир — ничто, пыль под ногами. Может, принести всех его обитателей в жертву, собрать побольше силы. Может, они просто затеяли алхимическую Великую Работу, а Эвиал — редкий
Мыслеречь дракона клокотала гневом.
— За Эвиал схватилось несколько надмировых сил, — в очередной раз повторил Фесс. — Я хочу знать, нельзя ли их натравить друг на друга.
«Хорошо бы, но для этого они слишком хитры. Им враждовать невыгодно».
Значит, где-то в Межреальности обитают и действуют могущественные чародеи, которые не рождены от мужчины и женщины, подобно всем без исключения волшебникам Долины. Почему же они никогда, ни разу не сталкивались хотя бы и с его родной Гильдией? Или боевые маги вроде Клары, Эгмонта, Мелвилла, отца для этих особ — слишком мелкая дичь? Конечно, Упорядоченное огромно, в нём можно просуществовать целые зоны, причём отнюдь не толкаясь боками, но Долина никогда не оставалась в стороне от того, что даже сам Игнациус почитал «эпохальными битвами»!
Видать, разные у нас понятия об эпохальности, с неожиданной горечью и стыдом подумал некромант. В самые глаза вдруг взглянула сила, по сравнению с которой всё, чем гордилась Долина, вдруг показалось детскими играми, нет, скорее вознёй щенков или котят в корзинке, за которой с усмешкой наблюдает хозяин.
Однако я сумел опрокинуть Атлику. А маски так и не смогли ничего со мной сделать. Только говорили, говорили и говорили. Если б могли убить — не колебались бы ни мгновения, стёрли б в порошок. Значит — или это не в их силах (ох, не обманывай себя, не обманывай!), или же надеются как-то использовать. Для чего — тебе не угадать. Разве что ты каким-то образом и впрямь сроднился с Мечами (хотя разве станет такое оружие сродняться с каким-то смертным!), и теперь, скажем, только твоя кровь или же твоя смерть в каком-то ритуале окончательно отдадут Иммельсторн с Драгниром в руки Эвенстайна с Бахмутом.
Банально, сказала бы Клара. Но вот в чём фокус, даже самые банальные вещи иногда срабатывают. И порой даже чаще, чем нам бы хотелось.
Маски долго подбирались к заветным Мечам, кривыми окольными тропами, хотя при их силе (Атлика мало что не сровняла с землёй весь Пик Судеб, и все девять драконов Эвиала оказались бессильны) могли бы просто захватить их, и всё. Особенно сейчас, когда Алмазный и Деревянный Мечи не в надёжном схроне на самой грани реальности, а болтаются на поясе Клары Хюммель, словно самые обыкновенные клинки. Может, Мечам нравится прикидываться? — вдруг мелькнула шальная мысль. — Притворяться ничем не выдающимися?..
У артефактов иногда прорезается что-то, донельзя похожее на характер.
Что ж, примем пока, за неимением лучшего, что маски всерьёз собрались зарезать меня на тайном жертвеннике, причём явиться к нему я обязан исключительно добровольно, иначе заклинание не подействует.
…А впереди, и уже совсем рядом — Чёрная яма.
Река внизу замедлила течение, распалась десятками рукавов, покрылась широкими кувшинками. Под недвижной поверхностью — чувствовал Фесс — бесшумно скользили чешуйчатые тела, жёлтые немигающие глаза подозрительно уставились вверх, на девятку плывущих в сапфировом небе драконов.
Тёмная река несла в себе силу, много силы. Такое бывает, если должным образом у истоков сойдутся магические линии мира. Вода пронизана мощью, мощь — её основа, вода почти что состоит из неё, подобно тому, как из неё же, воды, состоит и наше тело.
Но в обычной воде магия дремлет. Мы чувствуем, тянемся к ней, застывая на краю океанского беспределья, замираем, скользя взором по таинственной лунной дорожке, не зная, что именно в эти минуты волшебство обращается к нам, тянется, словно бродячий пёс, мечтающий, как в сказке, найти настоящего хозяина.