Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1
Шрифт:
У артефактов иногда прорезается что-то, донельзя похожее на характер.
Что ж, примем пока, за неимением лучшего, что маски всерьёз собрались зарезать меня на тайном жертвеннике, причём явиться к нему я обязан исключительно добровольно, иначе заклинание не подействует.
…А впереди, и уже совсем рядом, – Чёрная яма.
Река внизу замедлила течение, распалась десятками рукавов, покрылась широкими кувшинками. Под недвижной поверхностью – чувствовал Фесс – бесшумно скользили чешуйчатые тела, жёлтые немигающие глаза подозрительно уставились вверх, на девятку плывущих в сапфировом небе драконов.
Тёмная река несла в себе силу, много силы. Такое
Но в обычной воде магия дремлет. Мы чувствуем, тянемся к ней, застывая на краю океанского беспределья, замираем, скользя взором по таинственной лунной дорожке, не зная, что именно в эти минуты волшебство обращается к нам, тянется, словно бродячий пёс, мечтающий, как в сказке, найти настоящего хозяина.
Здесь, в Тёмной реке, магия пробудилась. Оперлась истоком и устьем, выгнулась, точно кошка. И, конечно, в водах такой реки жили не простые лягушки, рыбы или тритоны.
Чего уставились, желтоглазые? Взгляд у вас, признаюсь, неприятный, пробирает, несмотря на то что я – высоко в аэре, на спине могучего дракона.
«Смотри вниз, молодой некромант. Смотри как следует».
Последние деревья нависали над пропастью, корни высунулись было из тёплой привычной земли и испуганно завернули обратно, одевшись корой там, где неосторожно вылезли на воздух. Сама Чёрная яма была в поперечнике три или три с половиной лиги, отвесные стены, как и положено, имели цвет воронова крыла. Многочисленные речные рукава оборачивались стекавшими вниз потоками, не стремительными рокочущими водопадами, что взбивают облака сверкающих брызг, а именно потоками, медленными, словно вода враз обернулась тягучим варом. Здесь начинался первый виток спирали, широкий и глубокий жёлоб, достаточный, чтобы вместить все воды, изливающиеся в него сверху.
«Если ты хочешь говорить с Уккароном, то лучше всего сделать это отсюда. Не стоит спускаться вниз, молодой некромант».
– Я помню, что случилось с тем храбрым молодым драконом, Чаргос. Но звать хозяина, ещё даже не постучав в калитку, кричать с улицы – очень невежливо. Знаю, Уккарон не человек. Но человеческая вежливость ещё никому не повредила.
Дракон изогнулся, зашипел, словно давя в себе ярость.
«Хорошо. Я понесу тебя вниз. Ошибки молодого дракона мы не повторим».
– Чаргос. Если бы ты позволил, я отправился бы вниз вместе с Аэ… с моей дочерью.
Фесс опасался новой вспышки драконьего гнева, уже куда более сильной; но старый Хранитель лишь изогнул бронированную шею и взглянул некроманту прямо в глаза.
«Ты прав. Ты почувствовал мой страх, мастер Лаэда. Я скорее дал бы забить себя толпе невежественных пастухов, чем признался в подобном позоре своим сородичам. Но тебя я не стыжусь. Я чувствую твою силу, молодой некромант. Она есть и у юной Аэсоннэ. И, хотя мне очень не хочется отпускать внучку, я соглашусь с тобой. Сам же я останусь здесь, наверху, вместе с остальными».
– Ты никогда не говорил, что может ждать нас внизу, о многомудрый.
«Там нет чудовищ, только бродячие камни, Кэр.
– Тебе поистине многое открыто, – с уважением покачал головой Фесс.
«Если бы, молодой некромант, если бы… Старость дарует мудрость, но она же отбирает – нет, не силы – но решимость пожертвовать собой. Отчего-то начинаешь цепляться за жизнь и страшиться небытия. И это… позорно для дракона. Я… не хочу спускаться туда, Кэр. Я ни за что не пустил бы туда собственную внучку. Но… ты должен вернуться. Свет и радость Аэсоннэ помогут вам обоим. Да пребудет с тобой истина того, что мы поставлены хранить».
Очевидно, последние слова он произнёс так, что их услыхали и остальные драконы. В сознании Фесса загудел настоящий хор:
«Да пребудет… истина Кристаллов… да пребудет…»
– Рыся, – негромко позвал Фесс, и жемчужная драконица вмиг оказалась рядом. – Согласна ли ты понести меня? Долг призывает Чаргоса остаться здесь.
«Ты смеешься, папа, – возмущённо отозвалась дочь Кейден, выгибая шею, так, чтобы некроманту было б удобно перебраться ей на спину. – Как это я могу «не согласиться»?! А вождь Чаргос поможет нам, в случае чего».
«Неудачи не должно быть, Неясыть», – прорезался голос Сфайрата.
Её не будет, о скрытный дракон. Как умело создавалась видимость, что именно ты – главный среди племени Хранителей! Ты ведь не сказал мне ни слова о Чаргосе…
Рыся легла на крыло и плавно заскользила вниз.
– Держись над водой, дочка, – попросил некромант.
И – взглянул в самую глубь Чёрной ямы.
Сперва было удивление, потом – разочарование.
Вьётся винтом вдоль аспидно-поблескивающих стен вода, но не журчит, катится молча, в недоброй тишине. Самое дно Ямы отлично видно, его скрыл сизоватый туман, сквозь него торчат острые каменные пики, а кое-где сквозь истончившуюся пелену проглядывает тёмная порода. Ничего особенного, и, кстати, никаких блуждающих камней. Струящийся по жёлобу поток достигает мглистого покрывала и исчезает под ним. Царит полное беззвучие, только шипят крылья Рыси, мерно рассекая воздух.
Над текучей водой дрожит едва ощутимая магическая аура. Чёрная яма жадно впитывает несомые зачарованной рекой воды, вбирает в себя порождённое ею волшебство.
«Пещеры, папа», – указала Рысь.
Да, верно. Над спиралью водоносного жёлоба, в аспидно-чёрных стенах обрыва замелькали раскрытые устья подземных ходов. Кто и зачем прорыл их – неведомо, но исходящую оттуда голодную злобу Фесс почувствовал очень чётко. Неведомые обитатели не спешили появляться на белый свет, они прекрасно понимали, что такое девятка драконов в безоблачном небе, и отнюдь не рвались предложить некроманту честный бой.