Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1

Перумов Ник

– Слова, чародей. Сотрясения воздуха, – прищурился Клавдий.

– Нет, не просто слова. Скажи мне, Клавдий, разве мои слова об Императоре не справедливы? Он ведь сносился с тобой, нам это известно. Сравни мой рассказ с тем, что открыто тебе. Разве я солгал?

– У Радуги правда всегда смешана с ложью.

Волшебник вздохнул – кажется, даже неделано.

– Так было, господин проконсул. Признаю и это. Но Ордена действуют прежде всего во имя Его Величества Результата. Сейчас требуется говорить тебе правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды.

– Ну, тогда я тоже скажу тебе,

чародей Угуса, правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. Твой Нерг, коему ты веришь, – там засела отвратная нелюдь, настоящая нелюдь, хотя и принявшая наше обличье. Я видел это своими глазами. Когда Сежес вскрыла того нергианца, что Всебесцветные решили заслать к нам. Мне трудно поверить после этого, что Восьмой Орден бескорыстен в своих советах. И я помню слова того же нергианца, что всеобщая гибель Мельина не станет для них катастрофой. Они уйдут так же, как и вы. Вот и всё. А слова… наговорить можно всякого.

– Какие же доказательства тебя устроят, господин проконсул? – развёл руками маг. – Магические практики ты назовёшь обманными иллюзиями, ярмарочным надувательством. Как мне тебя убедить?..

– Я пошутил, – вдруг хищно рассмеялся Клавдий. – Ты убедил меня, маг. Ты прав. Император счёл нужным поведать мне именно то, о чем ты говорил… без кое-каких подробностей, разумеется. Нерг сказал тебе правду. Впрочем, как и я.

– Всебесцветные могли заниматься чем угодно. В том числе и «усовершенствованием человека», да простит мне Спаситель сие кощунство, – кивнул чародей Угуса. – Ты, конечно, удивил меня, проконсул. И… Радуга в моём лице благодарит тебя. Сказанное тобой очень важно. Мы тоже не слишком доверяем Всебесцветным.

– А почему именно я? – вдруг, словно спохватившись, забеспокоился Клавдий. – Что скажет нобилитет? Бароны? Граф Тарвус, наконец? У него тоже немалые силы. И он – престолоблюститель. У него ведь четыре легиона, – напомнил проконсул. – Третий, Пятый, Десятый и Двенадцатый. Далеко не самые худшие. Из старых, бывалых, видавших виды. Там не новобранцы, как в Двадцать первом и Двадцать втором – их, кстати, графу хватило ума оставить против семандрийцев. Поэтому, если начнётся междоусобица…

– Граф Тарвус, – скривился чародей, – такой же точно самонадеянный болван, уверенный в собственной непогрешимости, как и покойный Брагга, да ниспошлёт им Спаситель посмертный покой.

– Что?! – не удержался Кладий.

– Именно то, что ты услыхал, досточтимый и доблестный проконсул. Никакой междоусобицы не начнётся. Потому что её некому начинать. Мы приняли соответствующие меры предосторожности, – усмехнулся волшебник. – Радуга поняла и осознала свою ошибку. Мы ставили не на тех. Баронство выродилось. Мы использовали его как меньшее зло против зла – для нас! – большего; но теперь на троне пора появиться совершенно новой династии. И чем скорее, тем лучше. Последнею жертвой мы закроем Разлом, и обновлённая Империя под мудрым правлением Клавдия Септия Варрона Первого двинется светлой дорогой к счастью и процветанию!

– К счастью и процветанию, гм, – промычал проконсул, отворачиваясь. – Так что же с Тарвусом? Легионы – опора Империи. Без них она – просто скопище городков и деревенек. И, если граф Тарвус…

– Пусть господина проконсула это не заботит, – ядовито

улыбнулся чародей. – Графа больше нет. Им занялась Серая Лига и благополучно завершила дело. Не стоит волноваться: всё будет свалено на проклятых баронов, легионеры пойдут за тобой, доблестный Клавдий. Они тебе верят. Ты такой же, как и они сами. Ты сам пробил себе дорогу, честно тянул воинскую лямку, и на скулах у тебя – мозоли от шлемных боковин. Кто ближе простому центуриону – ты или благородный граф Тарвус, носивший шелка и евший с золотой посуды? Ответ однозначен.

Клавдий некоторое время молчал, впервые опустив голову и пряча глаза.

– Покажи мне голову Тарвуса, – хрипло проговорил проконсул. – Я готов согласиться, но – покажи мне её!

– Нет ничего проще, – с показной учтивостью поклонился чародей. – Мы знали, что ты, доблестный, попросишь этого доказательства.

Он вновь распахнул плащ жестом дешёвого балаганного фокусника. Губы растянулись в злой ухмылке, обнажив не по годам красивые, ровные и белые зубы.

– Достославный проконсул благоволит взглянуть сюда.

Жесткие сухие пальцы ловко распустили завязки на плотном мешке из грубой бычьей кожи. Потянуло холодом.

– Пришлось заморозить, чтобы не стухла по дороге, – деловито пояснил чародей, пошире раскрывая горловину.

Клавдий сжал зубы и взглянул.

– Ну что, надеюсь, это развеет сомнения доблестного?

– Развеет, – процедил проконсул, не отрывая взгляда от мёртвого, так хорошо знакомого лица. Тарвус умер в бою – с замершей гримасой торжествующей ярости, словно ему удалось последним ударом достать убийцу.

– Достаточно? Можно убирать? – с ехидцей поинтересовался чародей.

– Убирай, – равнодушно ответил Клавдий. – Падалью не интересуюсь, не стервятник. Убили и убили, что теперь говорить? А легионы графа, что с ними?

– Легионы встали, но ненадолго, – пожал плечами маг. – Командование принял первый легат Тертуллий Крисп. Особым умом не отличается, всецело предан мельинскому мяснику.

– Третий легион… да, легат он решительный и мешкать не станет.

– Станет-станет, – ухмыльнулся волшебник. – Пример его светлости не мог не отрезвить остальных. Мы пощадили легионных начальников, потому что армия понадобится вам, мой будущий повелитель. Сноситься ни с кем он не сможет, потому что почтовые голуби также уничтожены. Бедные птички, пропали ни за что, – он преувеличенно-горестно закатил глаза. – В общем, достославный проконсул, восточная армия Империи теперь официально под твоей командой. Тарвуса больше нет, а Тертуллий, при всём к нему уважении, лишь первый легат, даже не консул. Он обязан подчиняться твоим распоряжениям. Отправь их ему, не мешкая, вот мой совет.

– Благодарю, – сухо кивнул Клавдий. – Сам уж как-нибудь разберусь. Ответь мне лучше, что всё-таки делать с баронским мятежом?

– А ничего, – пожал плечами чародей Угуса. – Немного вольностей, немного снижения податей, какой-нибудь пышный, но ничего не решающий Совет Благородных при императорском троне – и все довольны, все счастливы. Не сомневайся, за Браггу мстить не станут. У него хватало врагов и завистников, уж тут ты можешь мне поверить.

– Верю, – легко согласился проконсул. – В этом – верю сразу.