Война магов
Шрифт:
– Прежде, чем говорить от имени Лорда Баселя, мне хотелось бы продемонстрировать Совету магический дар. Тот, что помог мне найти доказательства, которые я представлю в суде. Недавно я обнаружила в себе талант к обратному прорицанию. Я могу видеть прошлое подробнее, чем это доступно заклинаниям историков.
По толпе пронесся ропот удивления.
В Халруаа магические навыки приобретали медленно и усердно. На заклинателей смотрели с неодобрением, а “недавно обнаруженные” врожденные таланты в этом упорядоченном обществе были редкостью.
Вперед вышел Маттео.
–
С высокомерной улыбкой на лице поднялся маг из клана Беладжун.
– Нижайше прошу прощения у джордайна, но не была ли эта девушка обычной уличной артисткой. Откуда вы знаете, что эти “древние воспоминания” — не очередная сказка для посетителей таверны?
– Эти воспоминания были достаточно сильны, чтобы вызвать визуальную иллюзию, — холодно сказал Маттео.
– Лорд Басель, её наставник, маг школы воплощения. Нет сомнений в том, что она узнала это от своего учителя.
– Это случилось прежде, чем Тзигона начала обучение, — возразил Маттео. — Прежде, чем она совершила свои подвиги в болоте Ахлаура, прежде, чем она поняла, что имеет талант к магии. Иллюзия, созданная ею, была редким видом грифона, вымершим более трех столетий назад. Немногие исторические книги содержат упоминания о подобном существе. Маловероятно, что ребенок с улицы может получить доступ к подобной литературе. Я был там, и никто, вне зависимости от актерского таланта, не смог бы более правдоподобно изобразить удивление Тзигоны. Её талант обратного прорицания — врожденный дар, и это вполне реально.
Тзигона прервала мага, который собирался оспорить слова Маттео.
– Дайте мне что-нибудь подержать, и я расскажу историю предмета.
– Держи! — вставшая на балконе женщина кинула вниз сверкающую безделушку. Тзигона ловко поймала её и подняла вверх, чтобы все окружающие рассмотрели предмет. Это оказалось опаловое ожерелье удивительно тонкой работы, с большими светящимися белыми камнями, отправленными в серебристую филигрань.
Залаторм бросил взгляд на женщину.
– Леди Кьерри Венлесс, — сказал он, называя волшебницу по имени. — По вашему мнению, способна ли девушка знать историю этого ожерелья?
– Нет. И я даю слово мага, — ответила Кьерри.
Тзигона повернулась лицом к собравшимся. Её взгляд был устремлен куда-то вдаль.
– Вам двенадцать. Вы гуляете в лесу недалеко от дома. Охотники-браконьеры ставят свои ловушки и раскладывали приманки. Вам стало любопытно, и вы спрятались, наблюдая за тем, как они загнали в капкан жеребенка единорога и убили его ради компонентов для заклинаний. Вы побежали домой, чтобы рассказать об увиденном. Ваша мать была возмущена. Она приказала выследить браконьеров и убить их. Их смерть тяжким грузом лежит на ваших плечах, и вы все еще думали о единороге. Вы взяли рог, и превратили его в это ожерелье. Вы до сих пор носите его, как напоминание о том, что цена магии иногда слишком высока.
Долгое молчание накрыло зал.
– Причудливая сказка от грошовой актрисы, —
– Тем не менее, так и было, — тихо сказала Кьерри. — Никто кроме меня не знал эту сказку целиком.
Залаторм кивнул.
– Я верю. Ученица Лорда Баселя может свидетельствовать в его пользу, и её слова будут иметь тот же вес, что слово любого прорицателя.
Прокопио Септус резко поднялся со своего места на помосте Старейшин. Его ястребиное лицо пылало от негодования.
– Со всем почтением, должен выразить свой протест. Давать этой… ученице слово, весом не уступающее слову опытного мага — значит оскорбить нас всех!
В зале согласно зароптали. Едва слышный гул голосов пронесся над холлом, охлаждая слушателей Тзигоны, словно океанский бриз.
– Искусство каждого мага приносит процветание Халруаа, — сказал Маттео, повторяя известную пословицу. — Никто не способен преуменьшить чужих навыков.
Прокопио проигнорировал эти слова.
– Как лорд-мэр Халараха, я имею право следить за соблюдением законов Халруаа. По ним, ни один человек, которому был вынесен смертный приговор, не имеет права свидетельствовать за или против кого-либо. Прошу обратить внимание на то, что Тзигона — незаконнорожденная дочь бежавшей волшебницы Кеттуры. По закону, она родилась под смертным приговором.
Тзигона выпятила подбородок.
– Я не незаконнорожденная. Мои мать и отец состояли в браке.
Прокопио щелкнул пальцами, и в его руке появился пучок свитков пергамента.
– Вот бумаги о разводе между Кеттурой и её мужем, Дамари Эксчелсором. Эта девушка — дочь неизвестного отца, зачатая после развода.
– Моя мать второй раз вышла замуж.
– Неужели? И за кого?
– За молодого человека, которого она встретила в лесу. Он упал с грифона, и она заботилась о нем.
– И есть ли имя у этого незадачливого наездника?
На мгновение, взгляд девушки дрогнул.
– Я не знаю.
Белые брови мага взметнулись вверх.
– Честный ответ, — сказал он с преувеличенным удивлением. — Дело в том, что никаких записей о другом браке нет. Незаконнорожденная дочь волшебницы, волшебница сомнительного происхождения, и, в особенности, обнаруживающая “необычные и непредсказуемые таланты” — это угроза Халруаа. По закону, она должна была быть ликвидирована более двадцати лет назад!
Базель Индоулаур резко поднялся со своего места.
– Мы с Кеттурой были друзьями с детства. И остались ими, когда она была ложно обвинена и бежала из города.
– Ложно? — вмешался Прокопио. — Отказ от магического дознания — все равно что признание вины!
– Кто в это время был инквизитором Халараха? — спокойно ответил Маттео. — Кто стал бы проверять Кеттуру?
Лорд-мэр окинул его злобным взглядом.
– Откуда мне знать? Это было двадцать пять лет назад.
– Двадцать шесть, — поправил Маттео. — И магом-гончей в этом городе была Кива, эльфийка, которую признали виновной в измене. Я могу предоставить документы из Совета Джордайнов, реабилитирующие нескольких человек, ложно осужденных Кивой.