Война [=Нам не дано предугадать…]
Шрифт:
Она рассмеялась радостно, искренно:
— А как еще! За мной начальники заходят?! У нас один раз опоздай, я бы здесь не сидела. У меня и радио нет.
Он опять долго смотрел на нее, встал:
— Ну что: на руках тебя поносить? — Подхватил, посадил на плечо, понес в коридор, нарочно кряхтя.
Она смеялась от неожиданного счастья.
— Ты!.. Худая, а тяжелая!.. Ухо отпусти!
Он скакал по гостиной:
— Где работаешь-то?
— На за-а-во-де!.. — Она смеялась, старалась
— Помощница! Я воюю — она пули льет!.. Завтра не уснешь, помощница?
— А! — Она махнула рукой. — Я, когда работаю, вообще как машина! Могу не есть даже!.. Теперь налево!
— Будильник не услышим. — Он остановился.
— Я все равно не лягу!
— Принеси. — Он опустил ее на пол. — Давай, давай быстро! Она помчалась в свою комнату, вернулась, поставила будильник на пол в коридоре и с размаху бросилась к лейтенанту.
— Расшибешься! — Он засмеялся. Отодвинулся.
Будильник гулко тикал в коридоре.
— А здесь мое самое любимое зеркало, венецианское. Знаешь, как зеркала проверять? Свечку подносишь — если один раз отражается, значит, простое зеркало. А если много раз — значит, венецианское. Очень красивая вещь.
Они стояли в пустой комнате, смотрели на светлое пятно на обоях, где когда-то висело венецианское зеркало.
Ей хотелось, чтобы у нее все было хорошо, чтобы он не волновался за нее:
— А я сразу привыкла одна. Я вообще могу: когда страшно — я сразу не думаю, и все.
— А если разбомбит?
— А! — Она махнула рукой. — Что сейчас думать: разбомбит? А!..
— Молодец, — сказал он. — Ладно, дальше пошли. Пошли, пошли, время тикает, вперед! — Он повел ее дальше.
Они сидели в дальней комнате на развалившемся диване.
— Они у нас в деревне каждый год отдыхали, я ей все время на заказ шила. А родители умерли — взяла и к ним приехала сюда. Они сразу приняли. Ну, не шить, в домработницы… У меня родители в один день угорели, я говорила?.. А расскажи про тебя.
— А я вчера с девушкой познакомился. Она мне письма писать будет.
— А я сроду ни одного письма не написала.
— Тогда я ее, наверное, с собой заберу. Мне без нее — смэрть!.. — Он замотал ее в одеяло, обнял.
Она вырвалась, выскочила из одеяла, закрыла дверь в коридор:
— А то тикает!..
Они смеялись до упаду в комнате, которая раньше была столовой. Они вымыли и накормили кошку. Кошка вылизывалась, мокрая, тощая.
Они опять были в ее комнате, доедали его гостинцы.
— Отработаешь сегодня — выспись как следует. Вообще отдыхай побольше. — Он был спокоен, прощался легко, благодарно. — Тебе главное — войну переждать. А потом у тебя хорошая жизнь будет, вот увидишь… Плохо, что не поспала… Черт, точно Еремин спирт вытащил! Я помню, что брал. Это он так говорит:
— Только, Саш, давай к соседке вместе пойдем, — попросила она.
— Зачем?
— За бумагой. У нее точно есть, и она дома сейчас, я точно знаю.
— Не, Танюш… Не надо никого…
— Пойдем! — Она тянула его за руку. — Ты постоишь — и она не заругается, что поздно!
— Не, Тань, без меня.
— Постоишь — и все! Наверху, вот над нами!
Он вырвал руку. Зло, как чужой.
Она испугалась. Напряглась.
— Начинается, — сказал он. — Утром какая была смелая-хорошая. — Он тряхнул ее. — Ну!
Она робко улыбнулась, села. Он усмехнулся:
— Уселась. Ну-ка, быстро к соседке! Чтобы одна нога здесь!.. — И не договорил, она была уже на лестнице.
Вынеслась наверх, через одну-две ступени, стучалась:
— Что?! Кто?! — испугались в квартире.
— Извините, что поздно! Это Таня Агеева, из двадцать девятой, Игнат Иваныча домработница! Мне тетрадку надо!
— Игнат Иванович эвакуировался! Какая Таня?
— А меня оставили! Тетрадку дайте, пожалуйста! У меня человек с фронта! С фронта!!!
Соседка высунулась с тетрадкой:
— А почему вы ночью стучите? Я вас не знаю.
— Спасибо. — Таня выхватила тетрадку.
Через ступеньку-две понеслась обратно, чуть не врезалась в стену с размаху, с размаху вбежала в коридор — его не было. В комнате его не было.
Ей стало страшно, жутко, она крикнула:
— Ну?! — и заорала изо всех сил.
— Ты что?! — Он выскочил из-за двери.
— Я думала, ты ушел. — Страх прошел сразу, она засмеялась. — Шинели-то нет!
— Дура… Я напугать хотел. Орет, как зверь, — обнял ее. — Ты что?
— Дали тетрадку, — сказала она. — Напишем?
Пальцы не гнулись — привыкли к другой работе.
— Курица. — Он отобрал у нее ручку, вырвал лист бумаги из тетради, написал номер своей части, вырвал еще лист. — Давай говори, что писать. А то не понравится.
— Здравствуй, дорогой мой муж Саша, — сказала она.
— Ладно! — Он шлепнул ее по спине. — Муж!.. Время посмотри.
Она взглянула на будильник в коридоре: было почти пять.
— «Здравствуй, дорогой мой муж Саша», — прочитал написанное. — Дальше пишу: «Как ты воюешь?» Да?
Она вскочила, убежала. Принесла ему связку ключей, положила в карман шинели:
— Ключи. Меня не будет, чтобы на улице не стоять.
— Ну вот что ты!.. Ладно. «Как ты воюешь?» — Поцеловал, погладил: — Чудо ты!.. — Стал писать дальше: — «Я живу нормально», да? «Верю в нашу победу…» Говори, что писать. «Береги себя» писать? Как твои подружки пишут?