Война Ночных Охотников
Шрифт:
– Саня! – радостно объявила за его спиной Вера. – Живой!
– Дай сюда! – потребовал Гриши. – Верка, дай сюда трубу!
Кобылин выполз в коридор, сделал несколько шагов и вывалился на кухню. Она была почти пуста – пластиковый стол у окна, измазанного побелкой, одинокая электрическая плита рядом с раковиной, над ними – шкафчик. Алексей двинулся вперед и тяжело, обеими руками, оперся о стол, чуть не сбросив с него горячий электрочайник. Закрыв глаза, он постарался загнать боль обратно на ту сторону, в приоткрывшуюся щель, из которой несло ледяным холодом.
– Кобылин!
Алексей
– Прости, - шепнул он, утыкаясь носом в ее теплое розовое ухо. – Прости, Лен. Я… я правда не могу.
– Ничего, - сказала она в ответ, обнимая его плечи. – Все будет хорошо, Леш. Чтобы там с тобой не случилось, все будет хорошо. Понимаешь? Ты с нами. Ты дома. Ты вернулся!
– Нет, - одними губами, в полном отчаянье прошептал Кобылин, чувствуя, как из глаз течет что-то горячее и мокрое. – Нет, Лена, я не вернулся.
Охотница уперлась ему в грудь руками, отодвинулась, вырываясь из объятий, и с изумлением уставилась на его бледное изможденное лицо.
– Как? – шепнула она. – Леша, как это?
– Это путь обратно, - сказал он, снова ощущая холод за спиной. – Все это. Все происходящее. Шаг за шагом я возвращаюсь, но это так сложно… Так больно… Я еще не вернулся, Лен. Я еще там. Я все еще в пути.
Потрясенная охотница вскинула руку, прикоснулась длинными пальцами к небритой щеке, прижала к ней ладонь. Горячую живую ладонь. Кобылин застонал от облегчения, когда боль и холод снова отступили, и прикрыл глаза.
– Кобылин! – донеслось из зала.
Алексей моргнул, открыл глаза. Лена, приоткрывшая было алые губы, резко отпрянула и попыталась улыбнуться.
– Пойдем, - шепнул Кобылин, выпуская ее из объятий. – Пора.
Охотница посторонилась, когда он протиснулся мимо, к двери. Но Кобылин успел ухватить ее за руку. Легко, нежно, сжал ее пальцы своими, криво улыбнулся и тихо произнес:
– Спасибо.
Он шагнул в дверной проем, а Лена, сжав до боли зубы, помотала головой, отгоняя призраки прошлого.
– Соберись, тряпка, - шепнула она и, сжав кулаки, шагнула следом за осколком навсегда ушедшего прошлого.
***
Григорий, стиснув зубы, смотрел на экран ноутбука, нервно барабаня пальцами здоровой руки по столу. Раненую он опустил вниз, позволив ей свободно свисать вдоль тела – и постарался на время забыть о ране. Сейчас больше боли ему причиняло то, что он собирался сделать. Выбор пришлось делать быстро – Вера стала свидетелем разговора, и утаить информацию было невозможно. Она и так уже осуждающе смотрела на него – все те три долгие минуты, пока он принимал решение. Собственно, выбора никакого и не было. И все же, это было тяжело. Рыжий, черт его дери, позвонил
Нет, в чем-то оборотень, конечно, был прав. Прежде всего, разыскав свою сестру, он успокоился и перестал пороть горячку. Грише удалось перекинуться с ним всего десятком слов, но этого хватило, чтобы из невнятной сумятицы начал вырисовываться план. Робкая пунктирная линия, способная вывести их всех из той задницы, в которую они провалились. Майоров, судя по его словам, взял под контроль силовиков Тамбовцева и заручился помощью новых покровителей. Король умер, да здравствует король. Тем более, что этот, новый, искренне предлагает сотрудничество в деле изничтожения Скадарского. Надо встретиться и поговорить – вот что было сказано. А что еще можно сказать за пару минут? Но этого достаточно. Это поддержка. Это союз. Это новые возможности. Все просто идеально… И тут же Саня все испохабил, велев ему найти ролик в интернете и посмотреть его.
Телефон Гриша вернул Вере, в поиске нашел ролик, открыл его. И так поразился, что упустил тот момент, когда оборотница заглянула ему через плечо. А потом… Потом уже было поздно.
Подняв голову, Борода вздрогнул – Кобылин, белый как простыня, с каплями пота, выступившими на лбу, появился перед столом. Бесшумно, как привидение. В серых глазах застыл вопрос – что? Григорий замялся, но потом услышал, как за спиной тяжело вздохнула Вера и, наконец, решился.
– Смотри, - буркнул он, разворачивая ноутбук экраном к охотнику. – Только что нашлось.
Алексей опустил взгляд, ткнул пальцем в клавиатуру, запуская ролик, и застыл. Он смотрел в экран молча, очень внимательно. Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным, но его глаза постепенно наливались темнотой, превращаясь в безжизненные камешки.
Борода перестал барабанить пальцами по столу и затаил дыхание. Он знал, что сейчас видит на экране бывший охотник. Там простой деревянный стул. На стуле сидит женщина. Съемка ведется телефоном или камерой, немного сверху, и ей приходится поднимать голову, чтобы взглянуть в объектив. Хрупкая, в черной водолазке, с коротко подстриженными волосами. На усталом лице нет косметики, под глазами залегли тени, а в уголках губ прячутся морщины. Она измотана, выглядит равнодушной ко всему. Звука нет, но он ни к чему. Женщина просто смотрит в объектив и молчит. Утомленная, потрепанная жизнью, сохранившая лишь слабые намеки на былую красоту. А ведь Гриша помнил ее другой, – пышущей пьянящими женскими чарами, с черными волосами до плеч, обворожительную, обольстительную, манящую. Он хорошо помнил эту ведьму. Линду.
Кобылин поднял голову и пронзил Григория ледяным взглядом, способным заморозить кусок льда. Борода невольно вскинул голову, пытаясь подавить желание отодвинуться вместе со стулом.
– Там заголовок к видео, - произнес Кобылин глухим, чуть хриплым голосом. – Подарок от князя. Скадарский?
– Думаю, да, - отозвался Гриша. – Ничего другого на ум не приходит.
– Где он? – спокойно спросил Алексей, и его глаза стали темнее, чем минуту назад.
– Не знаю, - абсолютно честно ответил Борода. – Даже не представляю.