Война Ночных Охотников
Шрифт:
– Вот как?
– сказал он.
– С твоего, значит, позволения?
Александр окинул фигуру старшего оборотня долгим взглядом. Потом втянул носом воздух. Симоненко встревожен, но не в панике. Злится. Это понятно. Но злость маскирует едва уловимый оттенок страха. А это уже хорошо.
Равнодушно отвернувшись, Саня подошел к шкафу, распахнул дверцы, нашарил пустые плечики и принялся стаскивать с себя пиджак.
– Майоров, - с угрозой произнес оборотень, - ты что тут устроил, а? Где тебя носило?
– Разбирался с остатками
– Что? Ты в своем уме, сопляк?
Александр повесил пиджак на плечики, сунул в шкаф, стянул грязную рубашку и, скомкав, бросил на полку.
– На меня смотри! – рявкнул Симоненко делая шаг вперед.
Саня, оставшийся в майке и брюках резко обернулся и оскалился на подступившего оборотня. Лицо Майорова удлинилось, рыжие волосы стали дыбом, а верхние клыки ощутимо выдвинулись вперед. Пожилой оборотень отшатнулся и вскинул руку.
– Тихо, - сказал он. – Тише, пацан. Что на тебя нашло?
Саня медленно расправил плечи, разом став выше, чуть наклонил голову и вопросительно взглянул на гостя. Тот, уловив блеск ярости в его глаза, вздернул верхнюю губу, демонстрируя мелкие зубы. Потом его лицо изменилось, исказившись от гримасы ярости.
– Ты. Что. Натворил? – проскрежетал Симоненко.
– Загрыз старого вожака, - медленно произнес Александр. – Старого, глупого, плешивого сволочугу, собиравшегося продать собственную стаю залетному колдуну с чемоданами денег.
Симоненко сдавленно булькнул, оскалился во весь рот, собрался сделать шаг вперед, но рыжий его опередил – двинулся навстречу и навис над гостем, скалясь, как бешеный пес. Пожилой оборотень, не ожидавший отпора, попятился. А потом первым отвел взгляд, потому что в глазах рыжего пылало бешенство, грозящее выплеснуться боевым безумием.
– Хватит, - сердито сказал Симоненко. – Ишь, герой какой. Силу решил показать? Думаешь, настало твое время?
Майоров не ответил – обернувшись, он медленно подошел к шкафу, достал свежую рубашку, накинул ее на плечи.
– Ладно, - произнес Симоненко, отводя взгляд от хозяина кабинета, когда тот начал стаскивать штаны. – От тебя – не ожидал. И что дальше, Саня? Что дальше?
– Дальше я разберусь с делами в управлении, - медленно отозвался оборотень, застегивая ремень. – А потом сделаю то, что давно было пора сделать вам – возьмусь за Скадарского.
– Ох, - выдохнул Симоненко и приложил ладонь к лицу. – Ох, дурак. Ты же… Ты вообще представляешь, что происходит? Ты…
– Представляю, - резко ответил Саня. – Вы понимаете, что работу Тамбовцева делал я? Вернее так – всю работу делал я. А он плел интриги и общался с высшим светом, заключая по десятку противоречащих друг другу сделок за раз?
– Тамбовцев был игроком высшей лиги, - рявкнул Симоненко. – Тебе, дурак, и не снилось, с кем он дела вел!
– Может и вел, - сухо заметил оборотень. – Да все больше не туда он их вел. Себе под зад подгребал что можно, вот и все
– Ты, - пожилой оборотень задохнулся, расправляя плечи. – Ты понимаешь, что не сможешь занять его место? У тебя не тот вес, тебя никто не знает, за тобой нет никакой силы…
– А я и не собираюсь, - мрачно отозвался Майоров. – Занимать его место. Управление будет работать – и лучше, чем раньше. А что до политики – так если мы Скадарского не прижмем, то не будет никакой политики. Сейчас уже половина дружков Тамбовцева в кармане у князя. Еще неделя или две – и он тут пинком двери открывать будет.
Пожилой оборотень сжал кулаки, борясь с приступом ярости. По его виду было ясно, что он готов разорвать в клочья юного наглеца, разрушившего десятилетиями выстроенную систему сдержек и противовесов в семьях оборотней из силовых структур.
– Тебя же завтра отсюда вышвырнут, - сказал он. – Пинком. И никто не заступится.
– Ну и ладно, - бросил Майоров, набрасывая на плечи пиджак. – Это Тамбовцеву нужно было одобрение из высоких кабинетов. А мы землю топтали. И за нами ребята с улицы. Семьи. Кланы. Одиночки. Все, кто не собирается прогибаться под пришлых чужаков, повинуясь чьим-то политическим интересам.
– Мы? – переспросил Симоненко, разжимая кулаки. – Надеюсь, ты говоришь не об этих твоих дружках, которые мнутся в коридоре?
– Нет, - спокойно отозвался Майоров. – Я говорю о половине наших в управлении. О транспортниках. О нейтральных – до сегодняшнего дня – семьях. И даже о криминальных кланах, с которыми, как обычно, приходилось разбираться нам.
– Так, - сказал оборотень и облизнул сухие губы. – Значит, это не приступ бешенства? У тебя, сволота рыжая, был план? Это что, действительно грызня за место вожака в стае?
– Нет, - рыкнул Майоров и подался вперед. – Вы что, не видите? Скадарский пожирает город! Погружает его в хаос! А вы ничего не делаете! И ваши покровители тоже! Мы не будем это терпеть. Не станем дожидаться, пока эти чертовы цыгане перестреляют нас поодиночке!
– Скадарский мелочь! – бросил в ответ Симоненко. – Очередной бандит решил отгрызть себе кусочек пирога! Конечно, на него не обращают внимания! Не палить же из пушки по воробьям! Все можно было утрясти! Купить, продать, подмазать, включить в свои структуры…
– Скадарский мелочь, - согласился рыжий, застегивая пуговицы на рубашке. – А вот его папаша – нет. И дружки его - тоже рыба крупная. И все это – только начало. Новак нарушает баланс, разрушает нашу систему. И если сейчас не пресечь его действия – быстро и безжалостно – то через некоторое время мы потеряем все. Тогда уже будет поздно разворачивать пушки – палить придется по всему городу.
– Ты! – Симоненко вдруг махнул рукой, словно отчаялся что-то объяснить. – А, черт. Ты не видишь всей игры. Нужно соблюдать баланс. Тонкости. Это тебе не братву по улицам гонять! Это международный масштаб, ты понимаешь?