Война Ночных Охотников
Шрифт:
Кобылин мрачно глянул на дорогу, пропустил огромный джип и осторожно вклинился в поток машин. Если бы он знал, что произошло! Тогда бы все стало намного проще.
– Что было, то прошло, - буркнул он. – Рассказывай ты.
Гриша глянул в зеркало дальнего вида, пытаясь поймать взгляд Кобылина. Тяжело вздохнул. Почесал слипшуюся от крови бороду.
– Ладно, - наконец, сказал он. – Давай сначала я.
Откинувшись на сиденье, Борода поудобнее пристроил раненую руку, и начал рассказывать. Он в красках расписал свое освобождение из лап троллей и визит в разгромленное министерство. Потом поведал о том, как пытался наладить контакт с Леной, не
Порой Григорий прерывался, подсказывая Кобылину, где нужно поворачивать. Но потом снова возвращался к своей истории. В конце концов, Борода так распалился, что его рассказ превратился из вороха жалоб в обвинительную речь. Кобылин не реагировал – просто не знал, что ответить. Он не считал себя виноватым в нынешнем кризисе. Ни капли. У него была своя работа, он ее делал. И умер. Большего от человека и требовать нельзя.
Через пару часов они, наконец, добрались до новостроек на юге, собрав по дороге все пробки, какие только встретились на пути. Подчиняясь указаниям Григория, Кобылин забрался в хитросплетенье новых домов, попетлял по дворам, пока не уперся в тупик, заставленный машинами. Там они оставили жигуленок и дальше двинулись пешком.
Идти пришлось еще минут десять – и все это время Гриша нудел о своем плане сохранения равновесия. Обвинительная речь превратилась в откровенную пропаганду. Кобылин чувствовал, что Борода его вербует для участия в каком-то великом деле, чуть ли не в крестовом походе, но пропускал все мимо ушей. Он хотел только одного – найти Линду. И вспомнить, что случилось в Министерстве. Он чувствовал, что эти события связаны, но не мог понять – как. Ему казалось, что история с ведьмой – последний недостающий кусочек головоломки. И если он окажется на своем месте, то будет видна вся картина. Он все вспомнит. Станет самим собой. Таким, каким был раньше.
На ходу Борода поглядывал по сторонам и вел охотника окольными путями, избегая парадных входов. Оба, после сражения, выглядели неважно, и Григорий явно не желал привлекать ненужное внимание.
У одного из высотных домов он остановился. Долго почесывал бороду, вспоминая код к цифровому замку на дверях. В конце концов, на улицу вышла пара строителей в испачканных побелкой комбинезонах, и друзья проскользнули в подъезд. Они поднялись на пятый этаж, прошлись по длинному коридору мимо ряда одинаковых черных дверей. У последней Григорий остановился, пошарил пальцами за косяком и вытащил пыльный ключ. Кобылин даже не удивился. Он чувствовал себя странно – временами словно уплывал вдаль, переставая различать реальность и воспоминания.
Двухкомнатная квартира оказалась почти пустой. Да, тут был сделан ремонт, стояла мебель, но вся обстановка выглядела казенной, словно ее быстро подобрали по каталогу и заказали на оптовом складе. Тем не менее, из кранов бежала вода, а во второй комнате стояла большая кровать.
– Это я удачно припрятал, - бурчал он, доставая с полки пару телефонов и сдувая с них пыль. – Надо только зарядку… А, вот она. Так. Я же просил ноут привезти… Ладно, хватит телефонов. Лишь бы деньги на счетах еще были.
Не оборачиваясь, Кобылин медленно стащил с себя куртку, швырнул на пол. Потом вытащил из штанов ремень – самый обычный, матерчатый ремень с дешевой железной пряжкой.
– Жить можно, - объявил Борода, оборачиваясь к охотнику. – Э. Ты чего?
– Надо отдохнуть, - отозвался Кобылин, укладываясь на кровать. – Устал.
– А ремень зачем? – осторожно спросил Борода, наблюдая за тем, как Алексей приматывает правую руку к столбику кровати.
– Хожу, знаешь ли, во сне, - раздраженно отозвался Кобылин, откидываясь на подушки. – Бывает такое. Если увидишь – разбуди.
– Угу, - многозначительно отозвался Борода, посматривая на шрамы охотника.
– Только осторожно, - спохватился Кобылин, открывая глаза. – Буди осторожно. Понял?
– Понял, - серьезно отозвался Борода и попятился к двери, не отводя взгляда от руки Кобылина, примотанной ремнем к столбику.
– Девчонкам позвони, - прошептал Алексей. – Найди их. Найди.
Он закрыл глаза и тут же перед ним сомкнулись черные шторы, отрезая его от окружающего мира.
***
Лена лежала на спине, закрыв глаза. Над ухом мерно гудели Вадим и Вера, шепотом обсуждая какие-то свои дела. Потрескивали угли в большом мангале, исходя настоящим живым теплом. Лежать было мягко и уютно. Лена дремала, то погружаясь в зыбкие сны, то выплывая из них, когда они становились слишком странными. Ей чудился Кобылин – тот, прежний, то твердый как кремень, то растерянный, как мальчишка на первом свидании. Его сменял образ Петра – вежливого, но упрямого паренька, надежного, как скала, остававшегося всегда неизменным. Он оборачивался ей вслед, его лицо юнца мрачнело, взгляд становился твердым, на скулах играли желваки, а на лбу появлялись морщины. Тревожные сны. Тревожные грезы.
Услышав короткий звонок мобильника, Лена распахнула глаза и заворочалась в тряпье, пытаясь стряхнуть липкие остатки сна.
– Вер, - сонно позвала она. – Вера!
Оборотница, сидевшая чуть вдалеке, у коленок приподнявшегося на локте Вадима, пожала плечами. Лена зашарила взглядом по темному подземелью, пытаясь найти источник звука. Он обнаружился сразу – из-за пылающего мангала выступила конусообразная фигура Треша, старательно исследовавшего обеими лапами карманы кожаной куртки. Когда звонок повторился, крысюк, наконец, нащупал телефон, вытащил его и, держа двумя лапами, поднес к уху.
– Кто там? – вскинулась Лена, услышав знакомый басовитый бубнеж. – Гриша? О, да! Громкую связь давай! Динамик!
Нетерпеливо подавших вперед, она выхватила телефон из лап подземника, нажала на кнопку громкой связи и застыла, вслушиваясь в треск помех. Мобильник под землей брал плохо, но кое-что можно было разобрать.
– Треш? – позвал знакомый бас. – Ты на связи?
– Мы здесь, - отозвалась Лена, оглядываясь на Веру. – Гриша!
– Лена? – голос Гриши, казалось, потеплел. – Ты на громкой? Кто там с тобой?