Стороженко ничего не ответил, достал носовой платок, принялся вытирать вспотевшую шею. Стробач снова сел.
– Раз молчите, значит, договорились. Каких-то двадцать минут назад мы проезжали мимо здравницы «Жемчужина», – вновь заговорил Мазур. – Какой-то не больно цветущий вид у этой здравницы, не находите? Ей, думается, не так повезло, как дому отдыха с поэтическим
названием «Рассвет». Так то и не удивительно, ведь «Рассвет» расположен ближе к морю, а главное, находится под особым покровительством его превосходительства пана Стороженко. Это своего рода загородный клуб для избранной публики, или, называя вещи своими именами, бордельчик для людей власти и прочих богатеньких буратин. Как выяснилось, множество всякого любопытного народа наведываются в этот ваш «Рассвет». Развеяться вдали от семей, забот, работ… да от всего вдали. Удобное во всех смыслах место. Стоит, прямо как эта ваша «Жемчужина», на отшибе, посторонние не забредают, никто лишний не увидит, кроме персонала, а персонал отобран тщательно, люди сплошь не болтливые, потому как держатся за свою работу, которая зело хорошо оплачиваема. И вы, уважаемый, понятное дело, сами в «Рассвет» наведывались не только в качестве опекуна-покровителя и увлекательного собеседника для высоких гостей. Девочек вы одаривали своей благосклонностью весьма даже часто и обильно. Как мужчины мужчину мы вас понимаем, сами бы все бросили и пустились бы во все тяжкие… Но, увы, служба. А девочки, право слово, хороши. Не далее как сегодня видели ваших девочек, на любой вкус и размер, кровь с молоком. Ну да ладно.
Мазур бросил окурок в бак, встал, размял ноги. И продолжал озвучивать полученные от людей Малышеского материалы – пока они со Стробачом мотались по Востоку, его орелики без дела, как выяснилось, не сидели.
– Некогда нам устанавливать всех, кто побывал в вашем «Рассвете» на протяжении последних лет, к тому же у гостей сего веселого дома есть скверная привычка не регистрироваться в журналах под собственными именами и не указывать свои немалые должности. К тому
же, интересующий нас человек мог в последний раз побывать в «Рассвете» бог знает какое время назад. Его светлый лик уже мог начисто стереться из памяти рассветовской обслуги. Впрочем, я даже не исключаю, что этот человек даже не пользовался услугами «рассветовских» чаровниц. Маловероятно, конечно, но – всякое бывает. Однако этому человеку бесспорно хорошо знакомы здешние места. И места запомнились ему не только с точки зрения приятного отдыха в компании прелестниц, буде таковой был. Он ознакомился и с округой, кое-какие ее, округи, особенности ему крайне приглянулись и накрепко впечатались в память. И он тут же о них вспомнил, как только понадобилось. Поименуем эту таинственную личность мистер Икс. И пока – но ненадолго! – оставим его в покое. А вернемся к более приятным материям, а именно к девочкам…
– Послушайте, – вякнул потный Стороженко, – я не понимаю, о чем вы. Какие-то бордели, девочки, таинственный незнакомец? При чем тут я?
– Да все он понимает и оттого начинает нервно дергаться, – сказал с усмешкой Стробач, глядя на Мазура.
– Понимает, – согласно кивнул Мазур. – Но не будем отвлекаться. Итак, шерше ля фам. Кто первым вывел эту формулу, достоин памятника. Все беды от них, от баб… Вот мы с коллегой тоже, когда нам потребовалось выйти на группу особо опасных лиц, объявленных Интерполом в розыск, задумались – а какие, собственно, следы оставляет человек на грешной земле. Не может же вовсе никаких не оставлять! Особенно мужчины в самом расцвете лет, особенно когда их много, даже пусть они всячески стараются следы заметать. И мы с коллегой пришли к выводу, что два хвоста обязательно потянутся за ними – жратва и бабы…
– А он побледнел, – Стробач сидел вполоборота к Стороженко, обращался же к Мазуру.
А это крайне неприятно, когда о тебе говорят в твоем присутствии, начисто игнорируя. Выводит из себя основательно, знаете ли. Особенно, когда ты и так весь на нервах.