Война ордена

Каунтер Бен

— Как я погляжу, — тщательно подбирая слова, про­изнес Сарпедон, — орден вовсе не сплотился под моим началом и намеревается взбунтоваться.

Он обвел взглядом собратьев. На их лицах читались и гнев, и раздражение, вызванные выходкой Евмена, но в то же время понимание и даже сочувствие смелости скаута.

— И это значит, что ты не можешь просто пропус­тить мои слова мимо ушей, — сказал Евмен. — Как уже говорилось, я не одинок.

Юный десантник улыбнулся и вышел в самый центр аудиториума, встав лицом к лицу с магистром.

— Говорят, что Император придает силы ударам но­сителя его воли.

Что Рогал Дорн лично наблюдает за исходом поединков. Ты уверен, Сарпедон, что они вста­нут на твою сторону, если мы уладим все по старинке?

По старинке… поединок чести. Одна из древнейших традиций Испивающих Души, восходящая истоками к легиону Имперских Кулаков, возглавляемому легендар­ным примархом Рогалом Дорном. Легиону, основанно­му почти десять тысяч лет назад, которому наследовали Испивающие Души.

— Бьемся до первой крови, — хищно оскалившись, произнес Сарпедон. — Ты недостоин такой чести, как благородная смерть.

В самом сердце «Сломанного хребта» располагались мрачные храмовые палубы, запутанные катакомбы и рас­писные алтари, некогда принадлежавшие «Провозвест­нику гибели». Об этом корабле, затерявшемся в варпе и ставшем частичкой «скитальца» еще в незапамятные времена, мало что было известно, но его капитан или создатель определенно был сумасшедшим. Потайные тю­ремные камеры, помещения для пыток, стальные баки, покрытые потеками кислоты, расположенные под лаби­ринтами темницы с каменными лежаками, к которым были прикреплены фиксирующие ремни. Вся эта скры­тая за удушливо торжественным, мрачным великолепи­ем память о безумии и страданиях позволяла только до­гадываться о предназначении «Провозвестника гибели».

Купол, поднимавшийся над головой Сарпедона, укра­шало множество скульптур, сплетающихся в единое по­лотно, повествующее об уродстве и жестокости. Под этим искусственным каменным небом, скорчившимся в аго­нии, располагался бассейн, наполненный водой, из кото­рой также поднимались гигантские фигуры, созданные ваятелем так, словно они упали сверху и теперь протяги­вали руки в тщетных попытках возвращения. Купол был просторен; он вполне мог сравниться размерами с храмом Дорна, где состоялась последняя подобная дуэль между Испивающими Души.

Космодесантники, выстроившиеся на краю бассейна, казались крошечными на фоне странного величия этого места. В самом центре водоема друг напротив друга сто­яли Сарпедон и Евмен — облаченные в броню, но безо­ружные.

Это был их бой, и только их, но от того, чем он закончится, зависела судьба всего ордена. Однако пока что это касалось только двоих.

— Скажи, Евмен, зачем тебе надо было доводить до этого? — произнес Сарпедон. — Ты мог прийти ко мне раньше, не втягивая весь орден.

— Дело не только во мне, Сарпедон. — В голосе Евмена неизменно звучали насмешливые нотки, словно он всегда и ко всему вокруг себя относился с некоторой издевкой. — Нас уже десятки человек. И ты не сможешь удерживать нас вечно.

— Так ты, Евмен, пришел сюда, только чтобы угро­жать мне или все же решить этот вопрос?

— Давай без колдовства, Сарпедон, — улыбнулся юноша.

— Без колдовства.

С этими словами Евмен бросился на магистра. Тот откинулся на спину и выбросил вперед лапы, защищаясь, но молодой десантник оказался куда более проворным, нежели

можно было ожидать. Кулак юнца врезался в пластину, защищающую живот Сарпедона, и хотя броня остановила удар, магистр отлетел назад, вспарывая воду когтями и пытаясь удержать равновесие. Евмен взметнул­ся в воздух, прокрутился и приземлился сапогом прямо на бионическую лапу Сарпедона. Во все стороны полете­ли электрические брызги, нога переломилась, и магистр, вновь утратив равновесие, повалился в воду и едва успел откатиться в сторону, прежде чем кулак Евмена врезался в то место, где только что находилась его голова. Под бронированной перчаткой юноши растрескался камень.

Евмен дважды учился войне. Вначале у грубых и жестоких изгоев, среди которых вырос, а затем у Испи­вающих Души, под опекунством Каррайдина. Он был хитер настолько же, насколько быстр, и так же смерто­носен. И сейчас вчерашний скаут действительно наме­ревался убить своего магистра. Тот видел это в каждом движении соперника.

Юнец вновь бросился в атаку, но Сарпедон уже успел подняться и прижаться спиной к огромной каменной ру­ке, отколовшейся от одной из скульптур наверху. Евмен наносил удары и парировал ответные, но магистр посто­янно отступал, не позволяя сопернику прорвать свою оборону. Сломанная бионическая лапа искрила в во­де, пока Сарпедон кружил, прижимаясь к каменной руке и внимательно оценивая каждое движение и выпад Евмена.

— Так чего ты хочешь? — спросил магистр. — За­чем мы здесь? На самом деле?

Евмен скользнул под здоровую переднюю ногу Сар­педона и метнулся вперед, сокращая расстояние, одно­временно прокручиваясь всем корпусом, чтобы ударить локтем в лицо лидера Испивающих Души. Но тот успел перехватить его и использовать силу, вложенную Евменом в замах, чтобы перекинуть юношу через плечо. Мо­лодой десантник врезался в скульптуру, изображающую скрюченного человека, и разбил ее своим бронирован­ным телом на сотни обломков. Евмен упал, но уже спус­тя мгновение вновь оказался на ногах. Его лицо было разбито и сочилось кровью, но он все равно зарычал и вновь бросился в нападение.

В этот раз Сарпедон обрушил на соперника силу когтей, сбивая с ног и вынуждая распластаться в воде. Юноша забился впопыхах выбраться из-под давящего на него веса, когда магистр наклонился, чтобы схватить его.

Из воды взлетел острый, точно кинжал, осколок камня. Сарпедону едва хватило реакции, чтобы отско­чить в сторону, когда Евмен попытался перерезать ему горло. Воспользовавшись этой возможностью, моло­дой десантник ударил ногами, выбивая лапы из-под магистра. Теперь уже в воду повалился и сам глава ордена.

Неожиданно они оказались лицом к лицу. Сарпедон перехватил сжимающую лезвие руку у самого своего горла, не позволяя ей повредить даже кожу. Он смот­рел прямо в глаза юнцу и не видел в них ничего от настоящего космодесантника. Конечно, Евмену переса­дили те органы, что позволяют простому смертному изменить свое тело, и парень одет в силовую броню, служащую визитной карточкой Адептус Астартес… и все же так и не стал космическим десантником. Во вся­ком случае, не в том смысле, в котором его мог бы принять прежний орден. Сарпедон сам не понимал, что делает, когда начал заново набирать воинов и превра­тил Евмена в того, кто дрался с ним сейчас.