Война по умолчанию
Шрифт:
Чтобы скандал не выплыл наружу, надо сделать одно очень простое дело. Должна исчезнуть сама причина скандала. То есть исчезнуть должен дипломат. Где и как исчез он, Станислав Сергеев, никто не знает. Вышел из поезда и пропал, а в стране беспорядки, свалить можно на кого угодно.
Сергеев покосился на своего соседа и вздохнул. Да, вдвоем было бы проще. Это если быть уверенным, что его ко мне не подсадили, тогда можно ему все рассказать.
Раздавшийся на улице шум заставил всех поднять головы. Несколько молодых людей бросились к окну. Кто-то очень ловко подхватил худенькую девушку с длинными волосами в испачканных
– Что там творится? – спросил Сергеев своего недоверчивого соседа. – Вы, случаем, по-румынски не понимаете? Хоть приблизительно, о чем она щебечет?
– Привезли кого-то, – спокойно стал говорить лысый. – Две машины. Выгоняют палками. Наверное, демонстранты.
– Вы знаете язык? – оживился Станислав.
Сосед пожал плечами и не ответил. Шум в коридорах усилился. Гулкий топот множества ног, кто-то кричал и ругался, слышались удары. Потом открылась дверь, и в камеру, в которой находился Сергеев, втолкнули троих избитых мужчин и двух растрепанных женщин. Обитатели камеры бросились к ним, помогая подняться с пола. Сразу завязался оживленный разговор. Новички стали что-то рассказывать, гневно размахивая руками.
– Они говорят, что после того, как их разогнали на площади перед городской администрацией, – неожиданно стал переводить сосед, – и не позволили передать петицию, они отправились к зданию районного комитета партии.
– Чего они хотели, чего добиваются? – спросил Сергеев, понимая, что сейчас, как никогда, ему очень важно знать, в какой он оказался ситуации, что происходит в городе и стране.
– Я так понял, что началось все с протестов против притеснения какого-то местного пастора. Я не очень понимаю, не слишком следил за политическими событиями. А теперь они протестуют против произвола руководства армии и милиции. Да и руководства страны тоже. Тут и венгры, и немцы, и румыны. Они пытались сжечь районный комитета партии, представляете? – горько усмехнулся сосед. – Им удалось даже ворваться внутрь и начать выбрасывать в окна идеологическую литературу, что-то пытались сжечь прямо в здании. Ну и попали под резиновые дубинки, водометы и слезоточивый газ. Говорят, где-то в городе по демонстрантам даже стреляли.
Ну, вот так под шумок меня тут и шлепнут, подумал Сергеев, предварительно пытками вытащив информацию о том, где находится «батарейка». Выяснят и потом обязательно шлепнут. Выбросить ее или идти до конца? Черт бы вас побрал, международные авантюристы, я же все-таки профессионал, не могу я так просто избавиться от улики чьей-то преступной или шпионской деятельности. Это моя работа! И все, решение принято окончательно, больше к этому вопросу возвращаться не стоит. Теперь все мысли о том, как выбраться из создавшегося положения.
– Слушайте. – Сергеев сжал локоть соседа и заговорил тихо, сквозь зубы, чтобы его не только не услышали, но и не смогли прочитать по губам. В камере вполне могли оказаться подсадные агенты местных спецслужб, учитывая особенности содержащегося контингента. – Мне надо вам кое-что сказать. Откиньтесь к стене спиной, мне так удобнее говорить, а вам слушать.
– Ну, – дернул нервно плечом сосед, но все же откинулся на спину, прижавшись к стене затылком. – Только учтите, что я не легковерный.
– Плевать,
– А чего вам опасаться, если вы дипломат? – недоверчиво усмехнулся сосед. – Вас-то как раз держать тут не станут, во избежание международного скандала. Тем более что вы не из нашего посольства в Румынии.
– А если бы был из нашего посольства в Румынии? – тут же спросил Сергеев.
Сосед промолчал, напряженно глядя в окно и покусывая нижнюю губу. И тут до Станислава стало доходить. Он анализировал разговор, поведение этого человека с самого начала их знакомства, и в голове начали складываться вполне определенные догадки. И как-то само собой стало понятно, что излагать этому уставшему, а может, немного испуганному человеку свои предположения не стоит. Пока не стоит.
– Да, поймите вы, – снова заговорил Сергеев. – Если бы мой дипломатический паспорт играл бы в этой ситуации хоть какую-то роль, я бы вообще в камеру не попал. А я здесь, и мой паспорт забрали. Кто и какую провокацию против советских дипломатов готовит, я пока не знаю! Я только вижу, что и вы, советский гражданин, тоже находитесь здесь.
– Я нахожусь здесь, потому что у меня не было с собой документов и меня заграбастали вместе с остальными, – проворчал сосед. – А на допросы здесь никто никого не вызывает уже сутки.
– Как вас зовут?
– Борис Иванович Яковенко, – тихо и как-то обреченно произнес сосед.
– Слушайте, Яковенко, я не буду допытываться, кто вы и где работаете. Я же чувствую, что вы хотите это скрыть. Воля ваша, но помогите мне выбраться отсюда и попасть в наше посольство. Это очень важно, за мной охотятся неизвестные люди, и я должен доложить по инстанции обо всем, что со мной произошло.
К огромному удивлению Сергеева, Яковенко в ответ промолчал. Станислав чуть было не сплюнул от досады, но ему хватило выдержки, чтобы не подать виду. Самое уместное было лечь на подушку и закрыть глаза. Все же удар, полученный не так давно, сказывался – в голове сильно шумело. Да и шишка побаливала, горячо пульсируя.
Примерно в восемь вечера в городе началась стрельба. Сергеев, лежа на железной кровати, прислушивался, не открывая глаз. Вся камера заволновалась, снова кого-то подсадили к окну.
Яковенко был рядом и молчал. Сергеев подумал, что это хороший знак, что его сосед не отходит от него, старается держаться рядом. Значит, не все еще потеряно. Да и не выглядит Яковенко трусом. Опасается чего-то, не доверяет, но не трусит, во всяком случае откровенно. Трусов Станислав на своем не очень долгом веку повидал.