Война послезавтра

Головачев Василий Васильевич

— Мы одни?

— В радиусе двадцати миль никого, ни одного судна. Спутники в пределах видимости — китайский и русский, но оба на сходе. Русские дирижабли пасут запад Гренландии. У нас сорок пять минут полного одиночества.

— Мы начинаем. — Джонс вышел из рубки, направился к одной из надстроек, напоминавшей многогранный купол, под какими обычно на кораблях прячутся антенны локаторов. Под этим куполом тоже располагался комплекс антенн, только иного предназначения.

Рядом с куполом высилась ещё одна надстройка в форме куба из белого материала.

Джонс посмотрел

на безоблачное небо, не поднимая капюшона, несмотря на ветерок, открыл дверь в кубическое строение и скрылся в нём.

Это был центр управления всеми аппаратами и комплексами, установленными на борту корабля. Все его стены и даже потолок представляли собой системы экранов, у которых сидели операторы; в данный момент операторов насчитывалось шесть. За отдельным пультом восседал начальник смены, единственный чернокожий в составе экспедиции, отзывающийся на имя Оуэн.

Официально комплекс аппаратуры «Night sun» предназначался для диагностики ионосферы и температурных полей приповерхностного слоя воды. Однако на самом деле комплекс, получивший красноречивое имя «Зевс», решал гораздо более глобальные задачи.

Начальник смены, одетый в тёмно-зелёную курточку с эмблемой на рукаве, на которой красовалась латинская буква «Z», — такие же курточки носили и операторы «Зевса», — уступил своё место перед большим экраном, на который была выведена карта приполярных морей России с островами и северной береговой линией.

Чуть выше этого экрана светился другой, переходящий на потолок, отображавший ситуационную карту обоих полушарий Земли. Полушария пересекали синусоиды спутниковых траекторий и необычного вида струи с огоньками внутри, обозначавшие воздушные атмосферные течения и ползущие над Землёй ураганы и тайфуны.

Местоположение корабля отмечала на обеих картах неяркая красная звёздочка. К ней медленно приближались цветные огоньки, указывающие расположение высокоширотных спутников, как американских — они были малинового цвета, так и русских — зелёных, и китайских — жёлтых.

Ещё одна звёздочка — белая — тихо ползла над Северным Ледовитым океаном, приближаясь к району Баренцева моря.

— «Икс» в пределах активного ответа, — сказал Оуэн.

— Работаем, — бросил Джонс. — «Икс» на связь.

— «Икс» на линии, — отозвался один из операторов.

Под «Иксом» подразумевался орбитальный беспилотник «Х-37В», снабжённый антеннами-ретрансляторами «Зевса», без которого наземные структуры системы были малоэффективны. В наличии у ВВС США было четыре таких беспилотника, и три из них принадлежали системе «Зевс».

Какое-то время в пристройке царила тишина, слышны были только негромкие зуммеры и свисточки работающей радиоаппаратуры.

— Опускаю купол, — сказал оператор слева.

Джонс промолчал, наблюдая на малом экране, как восьмиметровый купол над антеннами собирается в складки.

— Предупреждение.

На судне трижды ударил колокол, заставляя сердца операторов работать быстрее.

— Пуск!

На палубах корабля ничего не изменилось, лишь по всем пультам кабины управления «Зевсом» пробежала волна разноцветных вспышек.

Схематическое

изображение антенного комплекса на вспомогательном экране справа налилось багровым свечением.

Изображение в объёме главного экрана передёрнула судорога, от звёздочки на синем фоне океана протянулась трасса голубых штрихов, нашла перемещавшуюся по орбите звёздочку Х-37В, и над расчерченной координатной сеткой гладью Баренцева моря вспыхнула дымчатая клякса, накрывшая крестик объекта, который и был целью «Зевса».

— Вектор-зона открыта, — доложил оператор.

— Пошла накачка, — в унисон ему отозвался второй.

— Диаметр линзы около сорока миль, — добавил третий.

Заговорили остальные операторы, словно соревнуясь между собой:

— Устойчивость линзы девяносто три и три…

— Мощность пять гиг…

— Концентрация ионов на седьмом нуле…

— Температура в зоне одиннадцать на кило…

— Зародыш вихревого ядра на высоте двух…

— Температура на объекте падает…

— Пошла инициация туч…

— Мы на максимуме!

— Прохождение инфра заблокировано…

— Держим час, — скомандовал Джонс.

— Спутник на векторе, — пробормотал Оуэн.

— Картинку.

На вспыхнувшем экране проявилось бескрайнее свинцово-серое поле в белых барашках — поверхность моря — и белое пятно над ним в форме медузы. Пятно росло на глазах, закрывая россыпь островов, ограничивающих Баренцево море, и объект между ними, появление которого взбесило американских бизнесменов, рассматривающих Арктику как свою собственность и не терпящих конкурентов.

— Линзирование закончено, — доложил первый оператор. — Началась автоактивация.

— Зона устойчива, — добавил второй. — Началась концентрация влаги.

— Отбой «Иксу».

— Есть отбой «Иксу»!

— Стандартная процедура, стоим сутки. — Джонс хлопнул дежурного смены по плечу, выбрался из кабины управления и, прищурившись, посмотрел на низкое солнце.

В районе остановки «Night sun» по-прежнему царили тишина и благость, океан был спокоен, ветер стих, температура не опускалась ниже нуля градусов, но в трёх сотнях километров от этого места, у берегов России, зарождался мини-циклон, и «увернуться» от него не мог никто, даже способная ходить своим ходом нефтедобывающая платформа.

Север Баренцева моря

23 мая, 23 часа 12 минут

Где-то наверху, на верхних уровнях платформы, послышался железный лязг, и Нефёдов с неудовольствием оторвался от чтения, отложил книгу.

Шёл двенадцатый час условной ночи, так как солнце в этих широтах с конца мая не опускалось за горизонт, но нефтяники жили по времени Москвы, работая посменно [1] , вахтовым способом, и ложились спать, когда в окна лился поток оранжевого, густого, как сироп, света полярного солнца.

1

Смены на буровых платформах в северных морях длятся не более шести часов.