Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971
Шрифт:
Частые затяжки в решении финансовых, хозяйственных и оперативных вопросов, связанные в известной мере с переходом из-под эгиды военной разведки к опеке со стороны ЦРУ, привели к новому, третьему по счету кризису доверия в организации. Из-за этого мы стали терять высококвалифицированных сотрудников, мастеров своего дела, которые уходили из организации...
14 апреля 1949 года военные губернаторы трех западных оккупационных зон направили в парламентский совет специальное послание, посвященное вопросам безопасности Западной Германии. Оно разрешало немецким властям создать учреждения по сбору сведений о деятельности, направленной против будущей Федеративной Республики. Но ему, этому учреждению, не разрешалось выполнять полицейские функции. Задержание и арест преступников и следственные действия в отношении их возлагались на уголовную полицию. Таким
В соответствии с договоренностями, достигнутыми нами с американскими друзьями в 1946 году, я начал налаживать контакты с немецким правительством. Правда, оно еще не было полностью независимым, но я считал себя обязанным регулярно информировать федерального канцлера. Ведь о нашей деятельности в нашем джентльменском соглашении было записано: дальнейшая судьба организации будет решена первым независимым немецким правительством. 14 августа 1949 года, сразу после выборов в бундестаг, я ориентировал о нашей деятельности одного из баварских министров, который, как я полагал, располагал надежными связями в создаваемом кабинете Аденауэра. Затем я укрепил свои контакты с баварским премьер-министром и его министром внутренних дел. 12 октября 1949 года меня принял Риттер фон Лекс, тогдашний министериаль-директор, позднее ставший заместителем федерального министра внутренних дел. Он свел меня с федеральным министром внутренних дел, ныне федеральным президентом доктором Хайнеманом. 17 октября 1949 года мною через Лекса и статс-секретаря Глобке была направлена докладная записка Аденауэру с предложениями о будущей немецкой службе внешней разведки. 14 ноября 1949 года я доложил вице-канцлеру Блюхеру, Хайнеману и тогдашнему министерскому советнику Бланкенхорну, возглавлявшему ведомство федерального канцлера, об «Организации Гелена». В ходе обмена мнениями, продолжавшегося около часа, мы рассмотрели историю ее создания, результаты деятельности за последнее время. Я сообщил свои принципиальные соображения о новой германской разведслужбе, которые вынашивал в конце войны. Обстоятельный обмен мнениями оказался очень полезным, и я довольный возвратился в Пуллах.
Немецкое правительство начало проявлять к нам интерес. Однако М., по всей видимости следуя указаниям из Вашингтона, запретил мне дальнейшие переговоры с немецкими инстанциями и заявил: какой в будущем станет организация, это решат только власти США. Действия американского офицера связи противоречили нашим прежним договоренностям. Поэтому я их молча проигнорировал и просто не стал выполнять.
В начале 1950 года обстановка улучшилась. Американская сторона больше не возражала против моих контактов с немецким правительством. Я был рад: наши друзья в Вашингтоне поняли, что таким связям нельзя препятствовать. Это будет во вред вашему общему делу. Тогда же состоялась первая официальная встреча с доктором Глобке, ставшим позднее статс-секретарем ведомства федерального канцлера. Мы быстро нашли с ним общий язык, так как он сразу понял важность моей организации.
Глобке согласился лично поддерживать со мной контакт и пообещал оказать помощь в получении технических средств. Вместе с тем он попросил меня поддержать советами, кадрами и делом создание ведомства по охране конституции (ФВОК). Обо всем этом мы подробно информировали статс-секретаря Риттера фон Лекса.
20 сентября 1950 года состоялась моя первая встреча с Конрадом Аденауэром. Понятно, что к ней я готовился особенно тщательно: ведь от нее зависела дальнейшая судьба нашей организации. Меня мучило беспокойство: как сложится разговор с пожилым человеком, умным и хитрым, которого за глаза все – и сторонники, и противники, и почитатели – называли старым лисом? Правда, я шел не с пустыми руками, а с разведывательной службой, которая, по существу, была первым немецким учреждением, начало которому было положено еще до создания англоамериканской Бизонии. Мой расчет строился также и на том, что федеральный канцлер, возможно, проявит ко мне интерес, поскольку общественное мнение возвело меня в ранг «легендарной личности», которой я, честно говоря, себя не чувствовал.
Глава правительства принял меня сердечно и радушно, что сразу же рассеяло все сомнения. Ему, взвалившему на себя бремя высочайшей ответственности уже не в молодом возрасте, не требовалось объяснять значение службы внешней разведки для нашего государства. Он, как и Глобке, обладал необыкновенной
Я проинформировал Аденауэра о том, что собираюсь встретиться с председателем оппозиционной Социал-демократической партии Куртом Шумахером, чтобы и его попросить о поддержке. Внешняя разведка может действовать успешно лишь в том случае, если будет рассматриваться как внепартийная структура. Канцлер сразу согласился со мной.
Расстался я с Аденауэром, будучи твердо убежденным в том, что получу от него решительную поддержку. Этот великий немец был готов использовать все свое влияние и авторитет, чтобы как можно быстрее добиться высокой цели, к которой стремились и мы, – возродить нашу многострадальную родину.
Постепенно между канцлером и нами установились деловые и доверительные отношения. Однажды, когда я доложил ему о нарушении безопасности одним из сотрудников службы, он спросил:
– Скажите, господин генерал, можете ли вы вообще после этого кому-либо доверять?
На это я ему ответил:
– Без доверия, господин федеральный канцлер, разведывательная служба просто невозможна. Но мы не только доверяем, но и проверяем. Так что это не слепое, не бездумное доверие, а доверие осознанное.
Мои слова очень развеселили канцлера.
С доктором Глобке я встречался часто. И познакомился с ним, естественно, гораздо ближе, чем с Аденауэром. Мое сотрудничество с ним до 1963 года было столь уважительным, полезным и приятным, что лучшего я и желать не смог. Мне не хотелось, чтобы оно когда-либо прервалось. Статс-секретарь являл собой тип старого немецкого чиновника, который служил исключительно делу, не преследуя никаких корыстных целей. Все разговоры о «сером кардинале» – именно так многие называли его в коридорах власти и в печати – не имеют под собою, по моему мнению, никаких оснований: его несправедливо упрекали за то, что он старался скромно оставаться в тени, не выпячиваться, хотя вряд ли нашелся другой государственный деятель, который так энергично и преданно, с таким энтузиазмом воплощал в жизнь политику Аденауэра. Глобке не только управлял всей административной машиной государства, но и постоянно контролировал внешнеполитическую деятельность правительства, оценивая ее с большой точностью и тактом. Он сразу понял, что сможет извлечь большую пользу из нашей организации.
Доктора Курта Шумахера я посетил позже, 21 сентября 1950 года. На встрече присутствовали Олленхауэр, Ронгер, профессор Карло Шмид и Эрлер. Лидер социал-демократов, как и Аденауэр, подтвердил принцип внепартийности внешней разведки, что означало на практике ее контакты со всеми партиями, кроме коммунистической. К тому же столь чуткий инструмент нельзя обновлять при каждой смене правительства. Это внесло бы беспокойство и неуверенность в ряды сотрудников и парализовало бы всю разведывательную деятельность. Политики приходят и уходят, а спецслужбы остаются. У меня создалось впечатление, что по всем важнейшим вопросам я смогу найти взаимопонимание с Куртом Шумахером. Под конец беседы он заверил меня, что СДПГ будет поддерживать нашу организацию и выступит за передачу ее суверенному немецкому правительству.
Вскоре после моих встреч с федеральным канцлером и лидером оппозиции был принят закон об охране конституции. Он легализовал находившиеся в стадии организации земельные и федеративное ведомство по охране конституции. Президентом федерального ведомства назначили доктора Отто Йона. В октябре 1950 года было образовано ведомство уполномоченного правительства по связям с военными властями западных союзников в Германии. Это учреждение возглавил Бланк. Впоследствии оно превратилось в министерство обороны ФРГ. В ведомстве Бланка начальником службы «1-Ц» стал подполковник в отставке Хайнц, служивший ранее в абвере.
12 декабря 1950 года статс-секретарь Глобке сообщил мне, что федеральное правительство собирается взять к себе нашу службу, как только решатся политические (полный суверенитет) и управленческие (финансирование) вопросы. Главную трудность представляла вторая проблема. Правительство поначалу надеялось, что американцы, которые до сих пор использовали «Организацию Гелена» в своих целях, возьмут на себя и в дальнейшем частичное финансирование. Я же считал, что с момента перехода организации в ведение немецкого правительства вся ответственность, в том числе и финансовая, снимается с Вашингтона, дабы не возникали никакие сомнения в нашей лояльности. Такая постановка вопроса, правильность которой была признана немецкой стороной, была одной из главных причин, которые привели к затяжке передачи нашей организации под юрисдикцию Германии до 1956 года.