Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971

Гелен Райнхард

Решение в отношении поступавших к нам на работу лиц из Федеративной Республики и западного зарубежья я во всех случаях без всякого исключения оставлял за собой.

Соображения безопасности побудили меня принимать на работу в «Организацию Гелена» только тех людей, которых рекомендовали наши сотрудники. Оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что эта практика себя оправдала, хотя в то время у нас альтернативы и не было. В своих проверках мы опирались на определенный опыт. И как раз в тех условиях родственные отношения являлись своеобразной гарантией сплоченности организации. Однако такая ориентация, по сути дела вынужденная на ранней стадии нашего развития, вызывала с разных сторон критику в некой «семейственности». Охотно с ней соглашаюсь, тем более что критики были не осведомлены о тогдашнем положении наших дел. Однако кумовство и семейственность в истинном значении этих понятий у нас исключались хотя бы потому, что

процесс проверки был одинаков для всех. Этого правила строго придерживались во всех подразделениях. Принятый на работу сотрудник должен был доказать свои способности и умение, от чего зависело его дальнейшее продвижение по службе.

Как только мне представлялась возможность, я пытался привлечь наиболее подходящих для разведывательной деятельности кандидатов из различных слоев общества, не делая никому скидок, для работы в нашей организации. Поначалу робкие подсказки и рекомендации, которые делали мне государственные и политические деятели, желая помочь нам в подборе кадров, превратились к концу моей деятельности на посту начальника службы в активную поддержку. Это явилось своеобразной реакцией на общественную критику, которая стала звучать слишком громко, мешая нашей деятельности. От нас требовали, например, сделать гласным и открытым набор новых сотрудников. Но как критики представляли себе вербовочную кампанию – возможно, через биржу труда или объявления в газетах, – так до сих пор и осталось неизвестным. Короче говоря, это была неконструктивная критика. Просто наши недоброжелатели пытались лишний раз выставить службу в неблагоприятном свете. Я придерживаюсь мнения, что по опыту дружественных нам разведывательных служб нам необходимо иметь доверенных лиц в различных общественных учреждениях и прежде всего – университетах, которые давали бы систематически нам наводки на лиц, подходящих по своим данным к работе в разведке. И мы организовали такую систему.

Ряд выдающихся деятелей науки, среди которых я хотел бы отметить ныне покойного профессора Бергштрессера, проявили высокое понимание специфики нашей работы и готовность поддержать ее. Для них было ясно, что важную для немецкого государства деятельность службы могут успешно вести лишь сотрудники не только глубоко образованные, но и обладающие способностями к разведывательной работе.

Мне хотелось бы уделить большее внимание молодым сотрудникам службы, которые заняты в области сбора, обработки и оценки информации. Что от них ожидается, нельзя изложить просто в виде шаблонного наставления. Многогранность разведывательной работы, как в центральном аппарате, так и за рубежом, особенно это касается руководства агентурой и организации связи, требует разносторонности и от сотрудников. И хотя в интересах самих сотрудников и службы в целом следует стремиться к их взаимозаменяемости, все равно недостаток высококвалифицированных кадров будет постоянно ощущаться, а вакантные места останутся незаполненными.

Практически это означает то, что разведывательная служба никогда не будет в состоянии полностью раскрыть все без исключения намерения противника, тем более на длительный период времени. Наряду со специальными знаниями сотруднику, занимающемуся сбором информации, могут принести успех инициатива и размах, энергичное ведение дел и въедливость, творческий подход и умелые действия, а также импровизация и умение фантазировать. Секретная информация может не только расставить акценты на уже имеющейся картине обстановки в стане противника, но и подтвердить, модифицировать, а в отдельных случаях, что, однако, случается редко, изменить в корне представление о ней.

Вопросы, которые обычно возникают при поступлении устных сведений о намерениях противной стороны, отходят на задний план, если удается получить разведывательную информацию в виде документов или она добыта техническими средствами. В особенности это касается проблем большой политики, когда разведка докладывает о намерениях противника, которые зависят от многих, часто непредсказуемых факторов. Поэтому планы могут быть выполнены, а могут и остаться на бумаге. Тут первостепенное значение приобретают вопросы о достоверности информации и возможностях источника получать такие сведения. Сообщения политического характера могут представлять определенный интерес для военных и наоборот. Политические сведения могут подтверждаться и дополняться военной информацией, которая, в свою очередь, приобретает полную значимость за счет дополнительных данных из политической области. Здесь можно привести много примеров, но я ограничусь лишь одним. Незадолго до моего ухода в отставку возник вопрос: не приведет ли создавшееся в связи с развитием событий в Чехословакии политическое положение к выполнению советской военной угрозы? Мои сотрудники безоговорочно подтвердили такую возможность (в следующей главе я еще вернусь к этому вопросу).

Даже эти короткие

замечания свидетельствуют о том, что задача разведывательной службы не ограничивается только добыванием секретной информации. Ее сотрудники должны обладать глубокими знаниями, чтобы быть в состоянии правильно классифицировать полученную информацию и соответственно оценить ее. А это значит, что в подразделение, занимающееся обработкой и оценкой информации, должна поступать регулярно и вся более или менее существенная открытая информация, идущая по различным каналам, чтобы оно могло использовать ее наряду с секретными сведениями для всестороннего анализа обстановки. Я всегда придерживаюсь мнения, которое разделялось моими зарубежными коллегами – руководителями дружественных разведслужб, прежде всего американскими партнерами, что только систематическая и выполненная со знанием дела обработка как секретных, так и открытых материалов может стать основой регулярной и точной оценки обстановки.

Чтобы применить на практике концепцию получения информации во всех сферах разведывательной деятельности за рубежом и ее последующей обработки и оценки в рамках изложенной выше технологической схемы, нужны высококвалифицированные специалисты.

Пожалуй, нет ни одной области современных знаний, которые не требовались бы в разведке. Без научно подготовленных сотрудников, будь они из сферы гуманитарных или естественных наук, разведывательной службе ныне не обойтись. Но вместе с тем я постоянно требовал, чтобы такие сотрудники, несмотря на необходимость трезвого подхода и точности в деле систематической обработки поступающей информации, не сидели бы сиднем за письменным столом. Свою задачу они должны видеть в том, чтобы регулярно поддерживать живую связь с соответствующими подразделениями по сбору информации и оживленно обмениваться с ними мнениями и соображениями.

Лишь только тогда, когда обработчики информации будут считаться с ее сборщиками и не станут подгонять реальные данные под мнение высоких инстанций в Бонне, может быть обеспечено оптимальное взаимодействие между двумя основными частями разведывательной службы – подразделениями по сбору и обработке данных.

За представляемые наверх сведения наряду с руководящими сотрудниками в сфере добычи информации большую ответственность несут и их коллеги в сфере обработки и оценки данных. И если в сфере добычи главная забота – твердо знать, надежны ли источники и можно ли им доверять, то в сфере обработки и оценки во главу угла ставится требование объективного подхода при анализе полученных материалов. К неписаным законам разведки относится положение о том, что ни один ее сотрудник, в том числе и сам начальник, не имеет права оказывать влияние на решение, принимаемое правительством. А это требует от них способности сдерживать себя и не навязывать политикам собственное мнение. Вместе с тем они должны обладать гражданским мужеством, чтобы не только просто доложить, но и отстоять ту информацию, которая неприятна правительству и не совсем вписывается в его представления. Каждый должен знать об этом, прежде чем сделать своей профессией разведывательное ремесло, которое увлекательно, захватывающе и романтично, но требует большой самоотверженности.

После моего ухода в отставку много говорилось и писалось о необходимости омоложения службы, в особенности ее руководящего состава. Но в таких подсказках со стороны общественности мы не нуждались: я постоянно старался предоставить молодым и перспективным сотрудникам возможность повышения по службе, исходя из вполне понятной ответственности за будущее развитие нашей организации. Однако должен сделать оговорку, касающуюся всех тех, кто по незнанию кричит о необходимости омоложения: в разведке никак не обойтись без зрелого опыта в этой области. Стремительного взлета, как это иногда можно видеть в политике, в разведке почти не бывает. Руководящие сотрудники, по каким бы причинам они ни занимали свои должности, не имеющие достаточного разведывательного опыта и обладающие лишь поверхностными знаниями, представляют собой большой риск для дела. И это ни в коем случае нельзя недооценивать. Конечно, в других профессиях, в том числе в военной, довольно быстро заменяют лиц, занимающих руководящие должности. Ведь в бундесвере такие физические нагрузки, что люди быстро изнашиваются и их нужно заменять более молодыми.

В службе внешней разведки подобный порядок устанавливать нельзя. Здесь целесообразно оставлять на работе сотрудников, достигших установленного возраста, но имеющих высокую квалификацию и большой опыт, что принесет несомненную пользу делу. В связи с этим я вспоминаю нескольких наших пожилых работников, занимающихся ведением дел на азиатском направлении нашей службы. Они знали свои страны не понаслышке, а вели там в свое время разведку и хорошо владели местными языками. Двое из них добились замечательных успехов, уже перешагнув порог своего семидесятилетия.