Война с джиннами
Шрифт:
Путь от кабинета комиссара до базы на Мимасе занял всего четверть часа. Затем Сосновский и Ромашин сели на когг пограничников и полчаса добирались до Энцелада, пространство над которым уже было заблокировано кораблями погранфлота во главе с флагманом флота спейсером «Гепард».
Когг, ведомый молчаливым драйвером погранслужбы, завис над поселком дайвингеров на высоте трехсот метров, и прибывшие официальные лица увидели, что осталось от километрового в диаметре купола поселка.
Сосновский сжал зубы так, что заходили желваки, раздул ноздри.
Ромашин
Поселка, по сути, не существовало. На месте купола красовались невообразимые заросли полупрозрачных спиралевидных сталагмитов, сосулек, языков, лент, перепонок, стрел и башен, часть из которых достигала стометровой высоты. Больше всего этот дикий невероятный пейзаж напоминал гипертрофированно увеличенный кусок мха, покрытый изморозью.
Молчание в рубке когга длилось несколько минут.
Потом Сосновский придвинул к губам усик рации:
— Я ЭС-первый, кто взял зону?
— Я П-первый, — ответил командор погранслужбы.
— Здравствуй, Федор. Каким ветром тебя занесло к Сатурну?
— Случайно проводил инспекционный рейд по Системе, и тут эта беда.
— Нашли живых?
Короткая пауза.
— Только двоих, Игнасио Родригеса и Павла Куличенко. Их триер обнаружили в трехстах метрах от поселка. Оба без сознания, но живы.
Сосновский и Ромашин переглянулись.
— Остальные?
Снова короткое молчание.
— Ни одного. Людей можно опознать с превеликим трудом, но все они…
— Понятно. Сколько всего?
— По предварительным данным, не менее шестидесяти человек.
Сосновский пошевелил губами, собираясь выругаться, но посмотрел на спутника и опомнился.
— Закройте зону наглухо! Сейчас сюда ринутся родственники погибших, начнется неразбериха, паника. Этого допустить нельзя! Я послал следственную группу…
— Она уже работает с моими парнями.
— Объяви тревогу степени «А»! Необходимо усилить контроль за пространством вокруг Сатурна. Особое внимание обратить на кольца.
— Я уже отдал распоряжение. Но ведь степень «А» — это боевая тревога…
— Боюсь, Федор, нам скоро придется воевать.
— С кем?!
— Объяснимся позже.
Пауза.
— Для объявления степени «А» необходим квалитет ответственности.
— Сейчас сюда примчится инспектор СЭКОНа по особым делам, он составит «третий угол» квалитета.
— Хорошо, жду.
Командор отключился.
Сосновский отодвинул микрофон, сгорбился, проговорил глухо, разглядывая под аппаратом ледяной ландшафт Энцелада с гигантским «куском заиндевевшего мха»:
— Ты прав, это дело рук Демона. Все признаки налицо. Что будем делать?
— Прежде всего надо проинформировать председателя Правительства. Будет лучше, если это сделаешь ты. И надо делать свое дело — искать Демона.
— Надо негласно перекрыть каналы метро из зоны Сатурна на Землю и на планеты внутреннего пояса, усилить охрану станций…
— Это детали. Решай глобальные задачи.
Сосновский дернул уголком губ.
— Я уже работаю, советник, и отдал все необходимые
Ромашин отвел взгляд, с усилием сохраняя бесстрастный вид. Артем, посланный на Полюс Недоступности, не выходил на связь уже третьи сутки.
— Вернется, я его заберу у пограничников, не возражаешь? — продолжал комиссар.
— Не возражаю, — шевельнул каменными губами Игнат. — Надо срочно допросить Куличенко.
— Кого? — не сразу сообразил Сосновский.
— Начальника службы безопасности Джадда. Он засветился в этом деле дважды: когда летал с Оскаром Файнбергом во время пропажи гонщика и теперь. Это отнюдь не случайно.
— Ты думаешь?..
— Думаю я редко, — усмехнулся Ромашин. — Я просто уверен. Допроси этого сукиного сына прямо сейчас, пока его босс не перехватил инициативу.
Сосновский снова подвинул к губам микрофон:
— Федор, где сейчас находятся уцелевшие парни, Родригес и Куличенко?
— На борту моего «Гепарда», разумеется, в госпитале.
— Я сейчас поднимусь к тебе. У меня к ним есть пара вопросов.
Комиссар посмотрел на пилота, и пограничник все так же молча погнал когг к яркой звездочке спейсера, зависшего над Энцеладом в полутысяче километров от его поверхности. На громаду Сатурна, освещенного сбоку Солнцем, и на гигантское сверкающее поле колец пилот, в отличие от пассажиров, не обращал никакого внимания. Он работал в системе Сатурна давно и, очевидно, привык к его красотам, хотя, по мнению Игната, привыкнуть к диковинной панораме гигантской планеты с ее сверкающими кольцами было невозможно.
Когг крутанул карусель финиш-стыковки со спейсером «Гепард», хищно-зализанным видом чем-то действительно напоминавшим животное из семейства кошачьих, и оказался в транспортном ангаре огромной — четыреста метров по длине — машины для преодоления космических пространств и контроля границ человеческих поселений в Галактике.
Гостей в зале оперативного управления спейсера ждали трое: командор погранслужбы Федор Конюхов, кряжистый, седовласый, с тяжелым бугристым лицом, начальник службы наблюдения за пространством Танака, маленький, тихий и бесстрастный, как и все японцы, и заместитель главы СЭКОНа Кийт Нордиг. По-видимому, Нордиг прибыл на борт спейсера буквально за минуту до безопасников, потому что Конюхов втолковывал ему что-то, показывая на виом, в растворе которого вариаторы со всех сторон показывали место трагедии.
Нордига Игнат не любил за вечно недовольный вид и заносчивость, однако с ним приходилось считаться, так как этот желчный человек имел большие связи во властных структурах и мог подложить свинью кому угодно и когда угодно. Вместе с директором СЭКОНа Фариной Делануа он составлял дуэт так называемой «белой оппозиции» нынешнему председателю Правительства Касонго Нкуву (Нкуву был афроидом, родился в Эквадоре) и давно пытался вместе с другими претендентами на пост председателя, в том числе с Пурвисом Джаддом, объявить Касонго Нкуву импичмент.