Война с журавлями
Шрифт:
– Что с тобой? – спросила та, заметив, что Олегу не по себе. – Может, отравился чем-нибудь? A я тебя предупреждала: не надо было покупать пирожки с мышиными хвостами в той забегаловке!
– Да нормально всё со мной. Просто дышать стало тяжело, словно кислорода не хватает.
– Ты скажешь, однако! – удивилась Лиза. – Тут же кислорода в воздухе только прибывает с каждым новым километром!
– Ты мне об этом будешь рассказывать? – парировал Олег, к тому времени с отличием окончивший четыре курса химфака. A потом он попробовал отшутиться: – Ну отвык
Между тем на свежий воздух выбрались остальные пассажиры. Нестор с Володей отошли в сторону чтобы закурить, разглядывая всё тот же однообразный пейзаж, что весь день тянулся мимо окон их автомобиля: таёжный лес по обе стороны дороги, где мощные ели и сосны царили среди худосочных берёз и осин, зимой сгибавшихся в арку под весом снежных шапок на кронах. Тут и там в этот ландшафт врезались русла рек с окончанием названий на «-оя» или «-йоки» и каменные чаши озёр с окончанием на «-лампи» или «-ярви»; на месте бывших стариц зияли прогалины болот, поросшие невысокой травой и вересками клюквы, а из подлеска выпирали гранитные валуны, похожие на пригревшиеся среди мхов яйца гигантского змея.
Водитель экспедиции затянулся своей папиросой, а профессор достал из кармана новую пачку «Кэмела» и фирменную бензиновую зажигалку.
– Богато живёте! – заметил Володя.
– Хотите угоститься? – протянул ему Нестор открытую пачку. – У меня этого буржуйского курева с собой ещё три блока.
– Да нет, я уж лучше свои! A то к хорошему быстро привыкаешь. Вы сами курите на здоровье!
– Вот этот оксюморон! – фыркнул Руслан.
– Оксюморон – игра слов, построенная на сочетании противоречивых понятий, – пояснила Лиза.
– Ты иди лучше, погуляй! Не вертись тут, не дыши дымом! – сказал Нестор сыну.
Сын отошёл на несколько шагов, насвистывая дворовую песню и пиная камушки на обочине дороги, – но вдруг вытянул руку и закричал:
– Смотрите!
Все обернулись в сторону болота, куда указывал Руслан: в нескольких сотнях метров, на окружённом топью островке стояла пара серых журавлей, отбрасывая длинные тени в лучах заходящего солнца, – редкие птицы для здешних мест, тем более так близко от границы населённого пункта.
– Да, красота неземная! – восхищённо выдохнула Яна. – Это, сынок, птицы-журавли!
– Мам, а расскажи про журавлей!
– Руслан, я же филолог, не орнитолог. Ты лучше сам про них в книжке почитай, не ленись! Вон, с Али бери пример!
– Вот мне делать больше нечего! Сами читайте! Короче, скучные вы, уйду я от вас! – ответил ей сын одной из своих дежурных реплик.
Яна устало махнула рукой, а Аля сбегала к машине и принесла книгу, которую пыталась читать в дороге, хотя ей мешали тряска и вертевшийся под боком младший брат: это был один из томов сочинений древнеримского историка Плиния Старшего, разумеется, в русском переводе. Девочка быстро
– Вот смотри, тут написано: много тысяч лет назад где-то в горах Индии, недалеко от истоков Ганга, жило сказочное племя пигмеев – низкорослых людей ростом не больше трех пядей. И каждой весной, оседлав баранов и коз, вооружившись луками и стрелами, они вели войну с журавлями.
– На греческом языке война пигмеев с журавлями называется «гераномахией», – тут же вставила Лиза. – Это очень древний анекдот, его ещё самому Гомеру приписывают.
– A в чём смех-то? – спросил Володя.
Лиза не поняла смысла его вопроса, пока водитель не уточнил:
– Ты же, вроде, сказала «анекдот»? Только он какой-то не смешной совсем.
– Ах, вот в чём дело! – улыбнулся Нестор. – Да вы просто не поняли друг друга! Анекдот – это рассказ об интересном случае из жизни, не всегда комичный. Это первое, этимологическое значение слова, которое в обиходе уже забыли. A само слово пришло из греческого языка.
– Ну надо же! – прищёлкнул языком Володя. – Чего только с вами, язычниками, не узнаешь!
– Мы не язычники, мы языковеды, – уточнила Лиза. – Хотя в чём-то вы правы: когда-то «язычниками» называли не только идолопоклонников, но и словесников, то есть лингвистов.
– Это ещё что! – заметил Руслан с хитрой улыбкой. – A вот вы знаете, например, как лингвист может отличить самку журавля от самца?
– Как? – спросил водитель.
– Надо птицу напугать.
– И?
– Если полетел – значит, самец. A если полетела – значит, самка.
Все, кроме Володи, рассмеялись над этой бородатой лингвистической шуткой – просто до местного жителя не сразу дошёл её смысл.
– A вот сейчас проверим! – предложил он, набрал воздуха в грудь, сложил рупором ладони и закричал: – Э-ге-гей!
Птицы развернули свои огромные крылья с чёрной окантовкой на маховых перьях, взмыли в воздух и начали медленно набирать высоту, пока не скрылись за кромкой леса.
– A куда они полетели? – спросил Руслан, проводив журавлей взглядом.
– На ламбушку, наверное.
– A что такое ламбушка?
– A это такое маленькое лесное озеро, – ответил за Володю Олег.
– Ты что, тоже лингвист? – спросил его водитель экспедиции.
– Нет, просто я сам родом из этих мест. Родился и вырос в Суоярви, а в соседней деревне каждое лето бывал – у меня там бабка жила.
Тут Володя присмотрелся к нему повнимательней:
– Ну надо же, земляк! A ты, часом, не внучок бабы Дуни Шестовой, царство ей небесное?
– Нет, не внучок, – ответил ему Олег. – Я её правнучек.
Примечания:
1. «КАЗУС БЕЛЛИ» (лат. casus belli) – повод к войне.
2. Эпиграф цитируется по книге Льюиса Спенса «Мифы североамериканских индейцев». Перевод с английского Л. А. Игоревского. – М.: «Центрполиграф», 2006. – 334 с.