Война (сборник)

Константинов Андрей Дмитриевич

Снова в Чечню Сергея направили почти сразу после начала «второй войны». Его назначили заместителем командира отдельной шестой роты 102-го парашютно-десантного полка 76-й воздушно-десантной дивизии. Представлялся в Чечне по прибытии Числов как раз бывшему федеральному коменданту Аргунского района Примакову – уже полковнику.

И уже в Чечне Сергей получил капитана. Выписку из приказа о присвоении очередного воинского звания в роту доставил все тот же Примаков… Потом все завертелось, как в безумном калейдоскопе: «выходы», «выезды», «зачистки»…

Числов чувствовал, что тупеет, что он способен на большее, что его потенциал не используется даже наполовину… А потом случился этот идиотский «выход» в квадрат 3844…

…Числов лежал в полутьме палатки, прихлебывал разведенный спирт и то ли вспоминал, то ли грезил о чем-то… Неожиданно полог отдернулся и внутрь вошел Примаков.

Сергей на его появление отреагировал лишь легким поворотом головы, что было, конечно, не только нарушением устава, но и простым общечеловеческим хамством. Полковник некоторое время рассматривал лежавшего капитана, а потом негромко, но с характерным металлом в голосе скомандовал:

– Встать!

Числов несколько секунд не реагировал на команду, но затем все же завозился-засопел и встал, чуть покачиваясь и глядя в сторону. Примаков молча смотрел на него и, не дождавшись ответного взгляда, сказал:

– Да-а…

Они еще немного поиграли в молчанку, потом полковник тяжело сел на ту же самую койку, на которой совсем недавно сидел Рыдлевка. Числов остался стоять. На Примакова он по-прежнему демонстративно не смотрел.

Полковник достал из кармана сложенный рапорт Числова, который тот отдал Панкевичу, и шлепнул этой бумажкой себе по коленке:

– Прочитал я, Сережа, цидульку твою…

– Это не цидулька, товарищ полковник, а рапорт, – отреагировал наконец Числов, стараясь говорить внятно.

Примаков грустно усмехнулся:

– М-да… Что и говорить, высокохудожественное получилось произведение.

– Я написал всё как было, – угрюмо откликнулся капитан.

– «Всё как было» оставишь для мемуаров. А рапорта пишутся не как было, а как надо. Знаешь, во времена Екатерины Первой был такой генерал, Алексей Львович Плещеев? Так вот, в оправдание своих вольных речей на досуге он говорил: «В службе не рассуждают, а только исполняют, а вне ее – наоборот…» Ладно, садись, Сережа.

Числов сел. Полковник покачал головой:

– Было мнение тебя к ордену представить…

– Представьте лорда Джадда, – пробормотал Сергей прямо в свои ладони, куда он спрятал лицо.

– Кто бы спорил, – кивнул Примаков. – Правда, лорд сам-то, боюсь, не в курсе… Стало быть, уволиться решил…

– Решил.

– Ну что же, ты – парень взрослый. Чем на гражданке займешься?

Числов неопределенно пожал плечами:

– Закончу юридический… Пойду в адвокаты в конце концов…

Полковник не смог сдержать скептической улыбки:

– В адвокаты – это хорошо. Их сейчас как собак нерезаных. Думаешь, они тебя с распростертыми объятиями встретят?

– Как-нибудь да встретят… Надоело мне все…

Я, Александр Васильевич, смерть много раз видел. Как и вы. Офицер должен спокойно относиться к возможности гибели, но – за Отечество, а не за эту московскую пидарасню. Не ради их каких-то бизнес-муток и капризов.

– Ты считаешь, мы здесь… ради них?

– А ради кого?

Примаков вздохнул, негромко, но очень тяжело:

– В государстве у нас, конечно, не все ладно. Но… Есть государство, а есть Россия. И ее интересы, кроме нас – так получается, защищать здесь некому.

– Я не курсант уже, товарищ полковник. Зачем вы мне политинформацию читаете?

– При чем здесь политинформация?! – Примаков вскочил, пометался немного по палатке и снова сел. – При чем здесь политинформация, если это – правда? И потом – может, что и изменится… Сейчас вот президентские выборы…

– Конечно, – без улыбки, устало кивнул Числов, – как Путин придет, так все и изменится. Через день.

– Перестань, Сережа! Он, между прочим, как только исполняющим обязанности президента стал, сюда, в Чечню, прилетел.

– Ага, – снова кивнул капитан, – ножиками именными награждал. Чтоб по телевизору показали.

– Ножиками не ножиками, а, между прочим, в новогоднюю ночь прилетел, вместо того чтобы водку жрать… А через день, конечно, ничего не изменится. Строить – не ломать. Дров-то наломали – будь здоров. Разгребать все это говно будет нелегко. И Россия…

Числов поднял голову и, сверкнув глазами, перебил полковника:

– Александр Васильевич! Я Родину тоже люблю. Думал, что доказывать это уже никому не надо. Россия… Но ведь есть еще и моя собственная жизнь! И что же? Мне ее обязательно вот в такой убогости надо провести? Разгребая говно? Да еще не свое, а насранное богатыми жирными ублюдками? Увольте…

Они переждали еще одну длинную паузу. Потом Примаков кивнул нехотя:

– Ну уволить-то… Что ж, перепишешь рапорт, как положено, я посодействую. Только все же… Понимаешь, Сережа, вот при всем при этом не могу с тобой согласиться. Понимать тебя понимаю, а согласиться все равно не могу. Про тебя разное говорят, но я-то знаю – ты создан для армии. Именно ты. И если такие офицеры из армии будут уходить, а они и уходят, то… Неправильно это. Ты подумай. Давай-ка вот что сделаем: завтра борт на Моздок… Отвези-ка «двухсотого», Витю Крестовского в Питер… Предписание получишь, в госпитале бумажки быстро оформишь… По Невскому погуляешь… Ты в Питере бывал?

– Нет, – сквозь зубы ответил Числов.

– Ну вот, тем более… И завязывай пьянку, один уже пьешь, как… А вернешься – будем с рапортом решать. Как тебе?

Сергей угрюмо молчал. Полковник вздохнул и, чтобы как-то заполнить паузу, зачем-то снова вернулся к больной теме:

– Разведка говорит, тебя там не хаттабовские… встретили, а отряд Хамзата Алихаджиева… хотя это почти одно и то же. По радиоперехвату… Потом туда вертолеты посылали, они отработали, но… Позабивались, гниды, в норы…