Война США в Афганистане. На кладбище империй

Джонс Сет Дж.

Чтобы стабилизировать ситуацию в Пакистане, необходимо взять под контроль положение в приграничных регионах, включая Федерально управляемые племенные территории. Государственные институты там слабы, а социальные и экономические условия относятся к самым худшим в мире. Положение с безопасностью нельзя будет заметно изменить в лучшую сторону, пока правительство Пакистана не убедит недовольные местные общины в том, что предлагает им осязаемые выгоды. Важными могли быть также политические шаги, включая пересмотр «Акта о политических партиях», который регулирует деятельность политических партий Пакистана и их членов. Согласно его положениям, основным политическим партиям не разрешено проводить кампании, марши и митинги в Зоне племен. Таким образом, религиозные партии получают там ощутимое преимущество, поскольку им не нужно проводить партийные «собрания» – у них уже есть доступ к религиозным институтам, с

помощью которых они могут вести политические кампании и заниматься пропагандой. И еще – несмотря на то что потребуется провести огромную работу по лоббированию идеи, возможно, стоило бы попытаться по-настоящему интегрировать Федерально управляемые племенные территории в состав Пакистана – пока они контролируются Исламабадом только номинально.

Но работа по решению упомянутых социальных, политических и экономических проблем, несмотря на всю свою важность, будет иметь неполный результат до тех пор, пока не будет найден ответ на главный вопрос – о стратегических интересах Пакистана, который предпочитает использовать подконтрольные ему группировки для защиты своих интересов в соседних странах. Пакистан и Индия действуют в соответствии с политической аксиомой, подмеченной Джорджем Кеннаном, отцом американской стратегии сдерживания Советского Союза, и некоторыми учеными, например, Гансом Моргентау из университета Чикаго. Проще говоря, речь идет о равновесии сил, предупреждающем образование национальной или коалиционной мощи, превосходящей существующие государства и их коалиции, что достигается политикой баланса сил. Родившийся в Германии Моргентау писал, что баланс сил – это «естественное и неизбежное разрастание борьбы за власть», которое старо, как «сама политическая история»¹². Политическая конкуренция между Индией и Пакистаном, ставшая причиной нескольких войн и бессчетного количества коротких стычек, стала стимулом постоянного желания обоих государств пробовать силы друг друга. И полем для этого служил Афганистан, подобно Польше для европейских держав в XVIII, XIX и XX веках. Последнюю историк Норман Дэвис назвал «игровой площадкой Господа»¹³.

После событий 11 сентября 2001 г. ведущие американские политики из числа тех, кто определяет стратегию – государственный секретарь Колин Пауэлл, заместитель госсекретаря Ричард Армитэйдж и посол США в Пакистане Венди Чемберлен – поставили тогдашнего президента Первеза Мушаррафа перед трудным выбором: поддерживать Соединенные Штаты или боевиков. Третьего не дано. Этот выбор поставил Мушаррафа в трудное положение, поскольку это означало участвовать в свержении того самого режима, который Пакистан так усердно поддерживал на протяжении почти десяти лет. Сочетанием угроз и обещаний экономической помощи удалось заставить Мушаррафа внести изменения в «смету расходов и прибылей». Но в 2002 г. США быстро утратили интерес к талибам, бежавшим в Пакистан, положившись в этом вопросе на Исламабад. Сначала навязчивой идеей американского руководства стала борьба с «Аль-Каидой» на территории Пакистана, затем началась подготовка к войне с Ираком. Как ни странно, США продолжали оказывать Пакистану солидную финансовую помощь, хотя ИСИ, Пограничный корпус и другие государственные структуры по-прежнему помогали боевикам – талибам и сети Хаккани, воевавшим против американцев в Афганистане.

Пакистан исторически использовал в своих интересах экстремистские группировки, действующие в Кашмире, Индии и Афганистане. Ведь у него есть законные интересы в регионе, а его основные соседи – Индия и Афганистан слишком часто проявляли полное нежелание идти ему навстречу в плане безопасности. До назначения Ричарда Холбрука в 2009 г. спецпредставителем президента США в регионе Соединенные Штаты не проявляли большого желания предлагать какие-либо пути решения региональных проблем, которые могли способствовать уменьшению напряженности в отношениях Пакистана с соседями, вызванной пограничными спорами.

И это печально, поскольку президент Мушарраф соглашался сотрудничать с Америкой, т. к. верил, что она поможет Пакистану защитить свои интересы в регионе. После фактического заключения союза Пакистана с США ситуация с безопасностью спустя долгое время после отставки Мушаррафа лишь ухудшилась.

Тем не менее, интересы безопасности Пакистана не оправдывают использования экстремистских военизированных группировок. Просто необходимо, чтобы Соединенные Штаты убедили военных и гражданских руководителей Пакистана начать планомерную кампанию против экстремистов, совершающих нападения на афганскую территорию и на территории других государств региона (включая Индию), планирующих теракты в Соединенных Штатах и столицах европейских стран, и что самое важное, угрожающих существованию самого Пакистана (напомним,

что страна имеет ядерное оружие). США должны определить направления, где цена вопроса для пакистанского руководства будет самой высокой. Возможно, самым эффективным будет увязывание объема оказываемой помощи с готовностью к сотрудничеству. Ежегодный объем американской военной и экономической помощи Пакистану превышает 1 млрд долларов – ее выделение можно увязать с решением конкретных проблем, – например, с началом целенаправленных операций против «Талибана», сети Хаккани и «Аль-Каиды».

Кроме того, Вашингтону нужно попытаться начать проводить согласованную политику с Индией и Пакистаном, которые конфронтируют между собой в Афганистане. Сблизить взгляды Пакистана, Индии и Афганистана на проблему региональной безопасности всегда считалось проблемой колоссальной сложности, особенно в свете таких событий, как серия терактов в финансовой столице Индии Мумбаи в ноябре 2008 г., которые были осуществлены боевиками, прибывшими из Пакистана и связанными с пакистанской группировкой «Лашкар-э-Тайба». Однако налаживание регионального сотрудничества – это единственный способ стабилизировать обстановку в Афганистане и гарантировать, что он не превратится в будущем в «рай для террористов». В противном случае население Афганистана будет продолжать платить большую цену за конфликт между Нью-Дели и Исламабадом, с одной стороны, и за конфликт между Кабулом и Исламабадом – с другой.

Рай на Земле?

На гробнице Бабура, которая находится в одном из садов, заложенных императором Великих Моголов в Кабуле, есть эпитафия, которая вдохновляет каждого, кто пришел поклониться памяти этого великого государственного деятеля: «Если есть на Земле рай, то он здесь, он здесь, он здесь!» Афганистан обманчив. В нем есть прекрасные ландшафты с деревнями и городами, которые совсем не изменились за сотни лет и которых не коснулся технический прогресс. Он же – настоящая трясина для армий многих завоевателей, которые рвали его на части и оставались навсегда в его горах и пустынях.

На окраине Кабула, в районе, который называется Асмай, находится кладбище Кабре Гхора. Его создали британские солдаты во время второй англо-афганской войны. В название кладбища вошло слово, которым афганцы называли британских солдат (гхора). Считается, что на нем похоронены 158 британских солдат, дипломатов и членов их семей, умерших в Кабуле во время его оккупации Великобританией в 1839–1842 гг. и 1879–1880 гг. Установленные британцами надгробные памятники исчезли, остался лишь десяток могильных камней, которые перенесли к южной стене кладбища. Однако был построен новый мемориал, и на нем появились новые имена – имена солдат из США, Канады и европейских стран, погибших здесь с 2003 г. по настоящее время.

Пожалуй, самое необычное в Афганистане – это вечность и неразрывность времен, которая ощущается во всем. Мемориал НАТО кажется новым с иголочки, но пройдет совсем немного времени, и он станет таким же древним, как английское кладбище и прочие следы империй прошлого. Подобно садам Бабура, афганцы продемонстрировали удивительную способность выживать и возрождаться. Время здесь словно течет медленнее. Один из талибов, попавших в плен к американцам, как-то сказал им: «У вас есть часы – у нас есть время»¹⁴. Большинству афганцев надо совсем немного. Они нуждаются в безопасности и надежде, и возможно, еще в чем-то, что может както облегчить их тяжелую жизнь. После десятилетий непрекращающейся войны они это заслужили.

Послесловие

Огромная проблема при написании книги о конфликте, который продолжается, – знать, когда «закончить». Пока я жил в Кабуле в 2009 г., конец войны с талибами не просматривался – по крайней мере, на поверхности. Многие афганцы были открыто настроены против «Талибана», но экстремисты продолжали нападать на солдат международных сил и мирное население, что почти всегда сопровождалось жертвами. В сентябре недалеко от моего офиса террористы из группировки Хаккани подорвали итальянскую колонну из двух машин, следовавших из кабульского аэропорта. Террорист-самоубийца выехал из боковой улицы на внедорожнике, втиснулся между итальянскими машинами и привел в действие взрывное устройство. Раздался оглушительный грохот. Масса взрывного устройства составила от 600 до 800 фунтов (от 270 до 400 кг). В центре проезжей части образовалась огромная воронка. Силой взрыва переднюю итальянскую машину отбросило на тридцать пять метров в грязную лужу на обочине и сорвало крышу пассажирского отделения. Как это обычно бывает при терактах в Афганистане, большую часть погибших и раненых составили ни в чем не повинные мирные афганцы. Среди них оказалось 16 убитых и 60 раненых. Погибли также шесть итальянских военнослужащих и четверо афганских полицейских.