Война - судья жестокий
Шрифт:
— Есть идейка одна, — сказал он тихо после небольшой паузы.
Сухолитков не шевельнулся, чтобы не выдать, как его заинтересовали слова старшего сержанта. Ответил вопросительным взглядом.
— «Чехи» наверняка ждут еще одной нашей попытки к побегу, — продолжал шепотом Воробейчик. — Мы же заканчиваем работу и знаем, что нас ждет. Верно?
— Не уверен, — покачал головой Андрей. — Мы же как выжатые лимоны, еле ноги волочим.
— Нет, командир, ждут! — уверенно, но все так же тихо ответил замкомвзвода. — А что, если мы выполним их ожидание? Только не ночью, как тогда, а днем?
Сухолитков бросил взгляд
— И что же ты предлагаешь, Артем? — спросил он у Воробейчика, не сумев сдержать злой усмешки. — В полдень, по лощине вправо ударить?
Однако тот ответил иначе, чем он ждал:
— Это будет не совсем правильно, командир. Там они нас как раз, по-моему, и ждут. Надо ударить вверх по склону. Уж с этого направления «духи» никак нас не ожидают. Там у них огневая точка. Верно? Они же нас за дураков не держат. Под пули, считают, скопом не бросимся. Значит, внезапность нам будет обеспечена. Тем более что трава по склону густая и высокая. Какое-то время по ней можно незаметно двигаться.
То, что предлагал старший сержант, было действительно заманчиво, к тому же коренным образом расходилось с предложением прапора, что было важно. Воробейчик мыслил неординарно.
— А время… время какое ты предлагаешь? В обед, когда все разомлеют от жары? — торопливо и не без надежды спросил Сухолитков, надеясь, что и тут старший сержант выдаст что-либо весьма отличающееся от того, что предлагал прапор. И его ожидания оправдались.
— Нет, в полдень нельзя, — ответил тот. — Они еще будут настороже. А вот во время вечернего намаза…
Предложение было дельное, у самого Андрея мелькала такая мысль. «Чехи» религиозны, во время молитвы их мысли будут поглощены Аллахом. Они и думать не будут о пленных.
— Так мы и сделаем, — шепнул Андрей. — Передай это всем. Чтобы были готовы. К пулемету поползешь ты, попробуешь заткнуть его вместе с Барабановым. В рукопашной ему нет равных. Только… — Сухолитков запнулся. Перехватив удивленный взгляд Воробейчика, насупился и закончил свою мысль строгим, но все таким же тихим голосом: — Ни слова о том, что мы решили, прапорщику Белому. И всем передай. Ни звука ему, ни намека!
Глаза старшего сержанта полезли из орбит.
— Неужели… — прошептал он.
Разговор их был прерван командой одного из надсмотрщиков: «Подымайсь! Работай! Работай!» Но Сухолитков все же успел шепнуть Воробейчику, что пусть они вдвоем с тем же Барабановым возьмут на себя и разоружение конвоиров, которых во время вечернего намаза остается возле них всего два человека. И тут их самым верным оружием будут лопаты. Уж ими-то они орудовать умеют. Старлей сам их этому учил.
Работая после скудного обеда, который им выдали в полдень «чехи», Сухолитков заметил, что Воробейчик все время меняет напарников на носилках, и понял, что старший сержант готовит солдат к предстоящему бою. У каждого же будет своя задача. И от ее выполнения будет зависеть все. Их девизом станет: «Победа или смерть!» Заметил он и другое: Белый несколько раз кидал на него вопросительный взгляд. Почему, мол, командир,
Солнце склонялось все ниже и ниже, пока наконец не скрылось за хребтом, только на высоких заснеженных вершинах еще ярко блестели его лучи. Но внизу уже наступили сумерки, и над лагерем «чехов» загудел гнусавый голос муллы, призывающий всех на молитву. Наступило время вечернего намаза — решающий для пленных момент. Воробейчик бросил на Сухолиткова выразительный взгляд: пора, дескать!.. Но Андрей медлил. Он считал, что нужно дать еще время бандитам погрузиться в глубокий благочестивый транс, а уж потом начинать. «Чехи» между тем уже расстилали на земле свои коврики и становились на них коленками, сложив руки ладошками перед грудью.
— «Еще… еще немного», — мелькнуло в голове Андрея. Но тут он заметил, как один из стражников приблизился к старшему сержанту и резко махнул рукой: давай, мол! Тот сразу уловил его жест. Взмах лопаты раскроил надсмотрщику голову, тот упал как подкошенный. Но Воробейчик все же успел перехватить у него автомат и рывком сорвать с плеча бандита. Теперь старший сержант был вооружен. Второй конвоир увидел гибель первого, охнул и поднял оружие. Но нажать на спусковой крючок не успел: Барабанов прыгнул на него со стороны и свалил на землю. Пальцы ефрейтора сдавили горло врага. Тот захрипел, несколько раз дернулся и затих. С часовыми было покончено — и теперь у разведчиков было уже два автомата. Андрей снова, но уже более энергично махнул Воробейчику рукой. Тот понял, подскочил к Барабанову, и оба они нырнули в траву, покрывавшую склон горы на север от лагеря «чехов».
Сухолитков увидел, как быстро колышется высокая листва по направлению к огневой точке. Мысленно пожелал бойцам удачи — от нее сейчас многое зависело. Белый, увидев действия бойцов, буквально остолбенел. Глаза его округлились, выдавая страшное волнение. Видно, никак не ожидал, что разведчики бросятся именно в эту сторону. Он открыл было рот, чтобы заорать, но тут уж Андрей оказался проворнее. Он прыгнул к предателю и ребром ладони рубанул его по горлу. И столько было в этом ударе ненависти, что тот сразу же свалился, чтобы больше уже никогда не подняться. Предателя тут же добил Мальков, сразу же понявший, в чем дело.
Ребята быстро подползали к огневой точке. Но «чехи» подняли головы и увидели их. Резкая пулеметная очередь вспорола тишину. Теперь уж скрываться не стоило.
— Вперед! — крикнул Сухолитков и услышал еще одну длинную пулеметную очередь.
«Неужели ребят скосили?» — подумал он со страхом. Но пулемет тотчас же замолчал, и Андрей вздохнул с облегчением. Успели все-таки его верные помощники! Огневой точки у врага больше не существовало. По всей видимости, Воробейчик метнул в пулеметчика нож, отобранный им у убитого охранника. А уж метателем холодного оружия тот был отменным: поражал цели с пятнадцати-двадцати метров. Теперь огневая точка была уже в их руках, что и подтвердила пулеметная очередь, прошедшаяся по лагерю бандитов. А там уже царила суматоха. Повскакав со своих ковриков, «чехи» стали в беспорядке метаться между палаток. Некоторые падали, сраженные огнем из пулемета.