Война: ускоренная жизнь
Шрифт:
Нужно отметить, что денежные премии «за результаты боевой работы» были предусмотрены не только в РККА, но и в армиях наших союзников, в частности американской, и в подтверждение этому можно привести такой пример.
Вечером 3 мая 1945 года преследующий противника 138-й стрелковый полк Красной армии встретился на окраине чешского города Грабов с патрулями американской армии. В посвященном этому событию политдонесе-нии кроме прочего говорилось:
«Американцы на память срезали у наших бойцов пуговицы, снимали с погон и пилоток звездочки и цепляли себе на гимнастерки. В свою очередь американцы сделали несколько подарков на память: наплечные знаки своей дивизии и армии, нагрудные значки за первого
Покупаем, артбатарею
Офицеры постарше обычно перечисляли большую часть своих денег в тыл родным (разумеется тем, кто не находился на оккупированной врагом территории. — Авт.). Для этого родственникам выдавались специальные денежные аттестаты, по которым они получали деньги в райвоенкоматах. Кстати, эта система сыграла позже весьма серьезную роль. Дело в том, что многие офицеры потеряли связь со своими семьями, которые эвакуировались в тыл. А вот при розыске родных очень помогли военные финансисты. Причем объем работы по розыску был настолько большим, что уже в 1941 году в финансовом управлении был создан специальный отдел, в котором трудились 22 офицера и 159 служащих. Отдел собирал и обрабатывал все запросы офицеров или их семей. Таким образом, 1 мая 1942 года в финансовом управлении образовалась огромная картотека на 700 тысяч карточек. При помощи ее за годы войны по письмам военнослужащих были установлены адреса 147 тысяч семей. Кроме того, были найдены более чем 50 тысяч семей погибших и пропавших без вести военнослужащих.
Молоденькие же девятнадцатилетние лейтенанты перечисляли свои деньги порой просто девушкам по переписке. Случалось, что некоторые ушлые девушки, разослав сразу несколько своих фотографий и жалостливых писем в действующие части, получали аттестаты от двух-трех ходящих под смертью парней.
«Проиллюстрировать» этот факт можно с помощью отрывка из повести Виктора Курочкина (на фронте артиллериста-самоходчика, дважды горевшего в боевой машине. — Авт.) «На войне как на войне».
«С волнением Саня развернул письмо москвички Лобовой К.
«Здравствуй, боевой далекий незнакомый друг Шура. Номер вашей полевой почты дала мне Лидка Муравьева, которой вы выслали денежный аттестат. Она мне сказала, что вы ей не нравитесь, и она все, порывает с вами. Я с Лидкой навсегда разругалась. Какая она дрянь! Я знаю, Шура, что вы Лидку очень любите. Она мне ваши письма показывала и насмехалась. Не переживайте, Лидка мизинца вашего не стоит. Если хотите, я с радостью буду с вами переписываться, а может быть, после войны и встретимся. Я буду вас, Шура, ждать. Аттестатов мне никаких не надо, я не Лидка Муравьева и сама неплохо зарабатываю на электроламповом заводе. Живу с мамой, папа погиб еще в сорок первом году. Если «да», то я вышлю свое фото.
Саня прочитал еще раз и поморщился. Письмо показалось ему слишком простым и тусклым. Он хотел разорвать его на клочки и развеять по ветру, но раздумал.
— Ладно, присылай. Посмотрим, что ты за штука, — сказал Саня».
Небогатые на деньги рядовые солдаты тоже порой выкраивали хоть немного из своей «зарплаты» или доставшихся по случаю нескольких рублей какую-то толику, чтобы отправить ее домой.
«Посылаю я своему сыну Степану Степановичу небольшую посылку — 5 рублей, — пишет домой в январе 1942 года уроженец Калманки (погиб летом 1943 года. — Авт.) Степан Агеев. — Пусть купит себе чего-нибудь».
На фронте деньги тоже порой имели какое-то значение: можно было купить на закрутку табаку у предприимчивого
Тем не менее во время Великой Отечественной эта организация представляла из себя достаточно серьезную структуру. Ее авангард составляли автолавки, работающие непосредственно с частями передней линии. Ассортимент автолавок и цены были строго регламентированы. Так, например, к 1944 году их ассортиментный минимум состоял из следующих наименований: открытки, конверты с бумагой, карандаши, зубной порошок и зубные щетки, кисти и лезвия для бритья, расчески, гребенки, зеркала карманные, нитки, иголки, крючки, петлицы и пуговицы, кисеты, трубки и мундштуки, погоны, звездочки и эмблемы. В целом же к 1944 году на фронте работало более 600 таких автолавок. (На весь фронт от Черного до Баренцева моря. — Авт.) В штате каждой автолавки также числился продавец-разносчик, который при необходимости мог доставлять товары непосредственно в окопы и блиндажи.
«Против собора — примкнутый дверцами к киоску автобус — лавка военторга, — пишет летом 1944 года работавший на Ленинградском фронте военный журналист Павел Лукницкий. — Торговля бельем, мелочью. Толпятся солдаты и местные жители. Дальше на фанерном щите разложена военторговская галантерея — жестяные портсигары, звездочки, картонные домино, открытки.
Случалось, деньгами удавалось рассчитаться с местными жителями, особенно когда войска Красной армии вошли в менее, чем наше отечество, разоренные войной страны Европы. Иван Новохацкий, например, так вспоминает вступление их части в Румынию:
«Вскоре банкет превратился в веселую пирушку. Через некоторое время пришел старшина Буков, докладывает, что повозки загружены продовольствием полностью и что за них насчитали 115 рублей нашими деньгами.
Выхожу на улицу и пытаюсь рассчитаться. Достаю сторублевую купюру — на ней, как известно, написано «десять червонцев» — и несколько десяток, на которых написано «один червонец». Подаю, румын с недоумением смотрит на меня, а я пытаюсь выяснить, в чем дело. Присутствующий здесь староста говорит, что надо 115 рублей, а вы даете 12 (то есть одну сотенную и две десятки). Пытаюсь объяснить, что червонец — это десятка, но на деньгах написано слово «один», и это вызывает недоумение румын. Пытаюсь найти рубль, чтобы доказать, что мы их не обманываем, но такой купюры у меня нет.
Прошу найти девушку из Кишинева, чтобы она подтвердила нашу честность в этой ситуации. Вскоре она приходит, но тоже говорит, что раз написано десять, значит, это десять рублей. Короче говоря, она не помогла, а еще больше осложнила ситуацию. Позвал всех своих солдат и попросил порыться в своих карманах, найти рубль. Вскоре кто-то приносит рубль, показываю его румынам. Они поняли, извинились, инцидент исчерпан».
Бывали, однако, во время войны и покупки, на взгляд автора, просто феноменальные, куда там военторговскому картонному домино.
Участник боев на Курской дуге бийчанин Василий Белозерцев вспоминал, как еще перед началом тяжелейших боев «мы самым настоящим образом купили себе батарею противотанковых длинноствольных 45-миллиметровых пушек, способных подкалиберным снарядом пробить любую броню немецкого танка, если вести огонь прямой наводкой. Деньги собирали всей батареей. Телеграмму послали Сталину. И получили от него благодарность и новенькие, только что с завода, пушечки — гордость дивизиона».
Фактически же многие из сослуживцев Белозерце-ва купили тогда не просто орудия, но билетик на «второй сеанс», поскольку хорошее оружие часто продлевает солдатскую жизнь. Но это случай неординарный, а обычно.