Война во времени. Кн. 2. : Патруль не сдается! Ключ из глубины времен
Шрифт:
— Тебе он знаком? — спросил Цуай Тревиса. — Кто это?
— Не знаю, но это существо осталось после империи звёздного народа. Я уже встречал его на предыдущих двух мирах.
— Человек? — Цуай критически осмотрел тело. — Ни одежды, ни оружия, но ходит прямо. Похож на гризли, на очень большого гризли. Опасный зверь, да.
— Если они охотятся группой, как и на остальных мирах, то это действительно может быть опасно, — Тревис припомнил, как эти существа толпами атаковали их звездолёт на пустынном мире, и озабоченно огляделся. Пусть даже койоты успеют их уловить, однако они не смогут
Нагинлта привёл их к нависающей скале, под которой они могли спрятаться. Подступы же к убежищу хорошо просматривались, и в случае нападения они могли легко отстреливаться стрелами. И Тревис знал, что залёгшие поодаль койоты предупредят людей задолго до появления этих существ. Втроём они забрались под скалу, прижавшись друг к другу. Они прислушивались к тихим звукам ночных гор и всякий раз вздрагивали, когда слышался шорох, писк, треск или ворчание. Но мало помалу они начали расслабляться, привыкая к тишине.
— Не стоит тратить драгоценное время. Мы все устали, пусть двое спят, а один сторожит. Утром предстоит долгий переход.
Апачи сторожили по очереди, а монголка, сначала попытавшись протестовать, потом свернулась в клубок прямо на земле и уснула.
В предрассветный час дежурить выпало Тревису. Он уселся поудобней, скрестив ноги и прислонившись спиной к скале, и принялся размышлять о ночном звере-гиганте, когтей которого им довелось избежать. Две предыдущие встречи с этими существами произошли в древних руинах империи. Не имелось ли и здесь неподалёку каких-нибудь руин? Ему страстно захотелось удостовериться в этом наверняка. С другой стороны, существовала проблема монгольского поселения. Он нисколько не сомневался, что стоит красным заподозрить существование лагеря апачей, как они приложат все усилия, чтобы уничтожить или хотя бы пленить американцев. Следовало предупредить своих как можно быстрее.
Девушка зашевелилась, просыпаясь, и медленно приподняла голову. Он мельком взглянул на неё и уже стал отворачиваться, когда неожиданно для самого себя заметил в ней нечто странное. Глаза Кайдессы, совершенно лишённые мысли, невидяще смотрели в одну точку прямо перед собой. Затем она поднялась и словно лунатик, медленными шажками двинулась прочь от убежища.
— Что?.. — это пробудился Цуай.
Однако Тревис уже действовал. Он подбежал к Кайдессе и схватил её за плечо.
— В чём дело? Куда ты идёшь?
Она не ответила. Похоже, она вообще не слышала его. Апач схватил её за руку, но девушка с силой вырвалась. Он поймал её запястья. Кайдесса вроде бы перестала сопротивляться, но то и дело порывалась идти дальше, пытаясь высвободить руки.
Мозговой контроль! Он припомнил отчаяние в её голосе, когда она просила помощи, и свою клятву. Индеец подставил девушке подножку и бережно уложил её на землю, продолжая держать за запястья. Она всё ещё пыталась высвободиться, но делала это как-то пассивно и молча, словно даже и не замечая самого Тревиса, который как бы был всего лишь досадной помехой, которую необходимо преодолеть.
Глава седьмая
— Что случилось? — Цуай лёгким прыжком вскочил
— Похоже, что машина, о которой она упоминала, держит в плену её волю, — выдохнул Тревис, прикладывая все силы, чтобы удержать её. — Её невидимый зов тянет Кайдессу, словно телёнка на аркане.
Оба койота поднялись и с любопытством наблюдали за странной сценой. Однако по их спокойному поведению Тревис понял, что поблизости никого нет. Что бы ни захватило душу Кайдессы в плен, койотов это не затронуло. Апачи тоже ничего не чувствовали. Так что, возможно, излучение действовало только на народ Кайдессы, как она и думала. Далеко ли машина? Не должна быть слишком близко, иначе койоты почувствовали бы что-то неладное.
— Такой мы не можем взять её с собой, — заговорил Цуай. — Разве что связать и понести на себе. Она принадлежит их клану. Так почему бы не отпустить её, или, может, ты опасаешься, что она может всё разболтать? — при этих словах его рука легла на рукоять ножа на поясе. Тревис прекрасно понимал, что движет юношей. В давние времена пленника, способного принести неприятности, кончали без лишних разговоров. В Цуае эта память была жива.
Тревис отрицательно покачал головой.
— Не забывай, в горах прячутся её родичи. Мы добьёмся того, что за нами начнут охотиться сразу две волчьи стаи, — весомо произнёс Тревис, стараясь обратиться непосредственно к инстинкту самосохранения и здравому смыслу юноши. — Но ты прав в одном — раз она так откликнулась на зов, то мы не сможем заставить её идти с нами. Ты пойдёшь обратно один, расскажешь Осторожному Оленю обо всём, что мы видели, и пусть он примет меры предосторожности против этих беглецов-монголов и красных.
— А ты?
— Я попытаюсь найти, где прячутся беглецы и узнать всё, что возможно. Нам могут понадобиться союзники…
— Союзники? — Цуай презрительно сплюнул. — Апачам не нужны союзники. Мы и сами способны защитить свою землю, как в этом уже давно убедились на своих скальпах пинда-лик-о-йи.
— Луки и стрелы против ружей и машин? — ядовито поинтересовался Тревис. — Я слышу речь не воина, но юнца. Настоящий воин не хвастает. Он прежде всё разузнает, и лишь потом станет говорить. Сообщи Осторожному Оленю обо всём, с чем мы встретились. И скажи, что я вернусь, — Тревис произвёл быстрый подсчёт в уме, — через десять солнц. Если меня не будет, не ищите. Клан слишком мал, чтобы рисковать многими жизнями ради одной.
— А если эти красные захватят тебя?..
Тревис как-то неприятно оскалился.
— Они ничего от меня не добьются! Или ты думаешь, их машины способны уловить мысли мертвеца?
Конечно, он вовсе не считал, что его будущее оборвётся так внезапно. Но и лёгкой добычей для красных быть не хотел.
Цуай отобрал свою долю припасов и отказался от сопровождения койотов. Несмотря на всю любовь к животным и лёгкое с ними обращение, он испытывал мало симпатии к умным койотам, немногим больше, чем Деклай со своими союзниками. Не оглядываясь, Цуай двинулся по тропе, ведущей к перевалу. Рассвет уже занимался над вершинами гор, и первые солнечные лучи осветили скалистые склоны, наполняя воздух светом и теплом.