Война во времени. Кн. 2. : Патруль не сдается! Ключ из глубины времен
Шрифт:
Цуай кивнул в сторону стен расщелины.
— Там всё усеяно камнями. Устроить обвал на дороге…
Что-то внутри Тревиса противилось такой идее. Конечно, сражаться один на один и победить в равной схватке — такая мысль его прельщала куда больше. Кроме того, ему хотелось получить пленника, а не бездыханный труп. Но в то же время, использовать особенности рельефа в своей борьбе было привычным делом для апачей. Они испокон веков прибегали к подобным хитростям.
Однако Нолан одобрительно кивнул, и Цуай с Джил-Ли моментально исчезли, бросившись исполнять задуманное. Пусть даже красный и обладает
Апачи незаметно подобрались к вершине. Красный по-прежнему сидел на камне, прислонившись спиной к скале, и только руки его беспрестанно двигались, манипулируя нагрудным диском.
Внезапно тишину нарушил многоголосый вой.
— Дар-у-гар! — покатился по горам боевой клич монгольских орд.
Над гребнем соседнего склона вздыбилась людская волна. Они неслись прямо на апачей, размахивая кривыми саблями и вопя во всю глотку. Впереди всех бежал Менлик, полы балахона развевались, словно крылья гигантской хищной птицы. Хулагир… Джагатай… знакомые лица монгольского лагеря. И стремились они уничтожить не того правителя внизу у скалы, а смести самих апачей.
Невидимые за большими валунами, у апачей оставалось всего несколько секунд отсрочки. Стрелы их достать не могли, но и времени самим воспользоваться луками у них не оставалось.
— Он держит их под контролем! — Тревис нетерпеливо дёрнул за плечо Джил-Ли. — Они остановятся, только если мы убьём его.
И не дожидаясь ответа, он тут же всем телом навалился на обломок скалы, который нависал прямо над расщелиной. Валун подался и покатился, увлекая за собой и остальные камни. Тревис споткнулся, упал, и тут на его тело навалился монгол. Ему пришлось изо всех сил удерживать саблю, которая едва не впивалась ему в горло. Вокруг творилось что-то невообразимое: вопли, хрипы, удары… Началась настоящая свалка. Внезапно всё это перекрыл страшный грохот снизу.
Искажённое злобой лицо в футе от Тревиса смотрело на него сумасшедшим, бессмысленным взглядом. Хриплое дыхание рвалось из скривившегося рта. Неожиданно в глазах мелькнуло изумление, затем страх. Монгол отпрянул назад и судорожно забился в руках апача, но теперь уже не атакуя, а пытаясь высвободиться. Тревис разжал руки. Монгол повалился рядом на землю, тяжело дыша.
Тревис перевёл дыхание и с трудом сел. Свалка прекратилась. Кто-то поднимался с земли, кто-то подбирал оружие. Движения людей были какими-то замедленными. Тревис заметил, как на боку Джил-Ли постепенно расплывается кровавое пятно. Подле него валялся один из монголов.
Он отчаянно кашлял и прижимал обе руки к груди. Менлик, упавший неподалёку, ухватился рукой за кривой ствол низкорослого сухого дерева и медленно поднимался на ноги, пошатываясь, словно после долгой изнурительной болезни.
Инстинктивно обе группы разделились, разойдясь по разные стороны расщелины. Лица апачей были угрюмы, в то время как монголы, похоже, только сейчас начали до конца осознавать происшедшее. Однако Тревис боялся, что принужденная атаковать апачей орда теперь может всерьёз обозлиться и напасть снова, но теперь уже вполне осознанно. А отсюда недалеко и до настоящей войны на истребление.
Тревис подполз к обрыву и заглянул вниз. Красный
— Красный мёртв! — воскликнул торжествующе Тревис и повернулся к монголам. — Ты по-прежнему хочешь сражаться за него, шаман?
Менлик оторвался от дерева и подошёл к обрыву. Другие монголы тоже двинулись следом за ним. Глянув вниз, шаман нагнулся, подобрал бурый осколок камня и швырнул в недвижимого врага. Они услышали жёсткий хлопок, на пластине мелькнула фиолетовая искра. С рабской машиной было покончено.
Кто-то угрожающе заворчал, и двое монголов принялись спускаться вниз по обрыву. Менлик окликнул их, и они остановились.
— Не смейте ничего трогать, — прокричал он по-английски. — Может, нам удастся что-нибудь разузнать…
— Красный со своей машиной — ваш, так же как и вся эта земля. Но с этого момента вы не появляетесь на юге, — предупредил Джил-Ли.
Менлик резко обернулся к нему, побрякивая амулетами на поясе.
— Значит, так обстоят дела, апач?
— Именно так, монгол! Мы не собираемся выступать на тропу войны с союзниками, которые в любой момент могут воткнуть свои ножи нам в спины.
Длинные пальцы шамана разжались и снова сжались в кулак.
— Ты мудр, апач, но иногда требуется нечто большее, чем просто мудрость…
— Мы оба мудры, шаман. Не будем бросать слов на ветер, — весомо ответил Джил-Ли.
Цуай и Льюп, подобрав оружие, уже пустились в путь к перевалу. Они ушли довольно далеко, когда остальные апачи последовали за ними. Они прошли две гряды, и только тогда остановились на привал, чтобы осмотреть свои раны и немного передохнуть.
— Мы идём туда, — Нолан дёрнул подбородком в сторону юга. — Сюда мы не вернёмся. Здесь слишком много колдовства.
Тревис шевельнулся, собираясь что-то сказать, но заметил на себе недовольный взгляд Джил-Ли.
— Идём?.. — повторил он.
— Да, мой юный брат. А тебе хотелось бы пуститься в путешествие с теми, кем правит машина?
— Нет. Но только на этой стороне гор нам нужны глаза.
— Зачем? — Джил-Ли на этот раз действительно не мог его понять. — Мы теперь собственными глазами видели, как работает эта машина. Нам просто повезло, что красного удалось убить. Теперь он уже ничего не сможет поведать своему народу, как ты опасался. И эта война между монголами и красными нас не касается. Чего же ещё искать здесь?
— Мне стоило бы ещё раз наведаться в заброшенный город, — правдиво ответил Тревис, однако натолкнулся на стену явного неодобрения.
— Разве не ты испытал то странное ощущение ночью, когда мы сидели в засаде? Что, если ты, как и монголы, попадёшь под контроль машины? Ведь тогда ты станешь опасным оружием против нас, своих же сородичей, — тон Джил-Ли был откровенно враждебным.
В его словах имелась доля истины, однако Тревис с каждой минутой всё больше ощущал свою правоту. Башни заброшенного города хранили свою тайну. И если её раскрыть, даже рискуя недовольством собственного клана, причина возникновения в горах этих строений могла поведать о многом. Тревис интуитивно чувствовал: игра стоит свеч.