Война за домен
Шрифт:
— Тьфу, бестолочь! — от негодования Ронда громко выругалась. Грав дернулся от неожиданного перехода с тихой успокаивающей речи сиделки на повышенный тон.
— Прости, дитятко, — всполошилась сиделка и начала поспешно успокаивающе гладить наследника по спине. — Горе-то, какое? Ну, ничего, ничего… Все образуется. Вы, молодой господин, обязательно поправитесь и станете таким же сильным и мудрым, как все Ласконы.
Женщина говорила, говорила, а сама не верила собственным словам. О том, что случится со всеми подданными барона, когда он умрет, а молодой так и не поправится, она старалась не думать. Знала одно — ничего хорошего.
Стражник открыл ворота
— Как он? — тихо спросил солдат.
Сиделка отмахнулась — отстань, не видишь что ли?
Стражник нахмурился и отошел. Он не единственный, кого интересует здоровье владетелей. От дееспособности правителей зависит будущее всех людей в округе. Можно, конечно, уйти и к другим баронам или даже в Империю, среди солдат ходят и такие разговоры, но опять же куда податься? Здесь родились, здесь могилы отцов и дедов. У некоторых семьи, дети. Не бросать же.
Ронда внимательно следила, чтобы подопечный, не дай Боги, не поскользнулся на мокрых после дождика ступенях. Переживала. Не хватало молодому господину еще раз упасть и удариться головой о камни. Можно тогда на домене крест ставить, да и на себе заодно. Как бы не был добр и справедлив к подданным барон, за внука и на смертном одре любому горло перегрызет.
Старая Ронда потянула за руку наследника в сторону небольшого сада, разбитого внутри замкового двора. Именно там когда-то росли Молочные Деревья. Сейчас лишь яблони в высь тянутся, кусты смородины в обилии да несколько клумб, вокруг которых стоят удобные скамейки.
— Скоро придем, сядем, полюбуемся на цветочки, пока еще есть возможность. Вот осень вступит в права и не станет красоты, даденной нам свыше, — приговаривала сиделка, больше для себя, чем для молодого господина. Долгие прогулки утомляли ее, возраст не тот уже, поэтому при первой возможности старалась присесть и обождать, когда ноги перестанут гудеть. — Осталось свернуть за угол, пройти мимо Серой Башни, казармы, а там и сад за кованой оградкой будет. Там и переведем дух, господин.
Желанию пожилой женщины не суждено было сегодня исполниться. Стоило подойти к углу, как из-за него вылетел Зурим. Он столкнулся с наследником и сопровождающей его Рондой. Молодые люди отлетели друг от друга и повалились на мостовую. Сиделка инстинктивно пыталась удержать подопечного за руку, но куда там… Раздался звук, будто перезрелый арбуз лопнул, и из-под головы лежащего наследника растеклась лужица темной крови.
— А-а-а!!! — Ронда прижала руки к груди, не веря своим глазам. — А-а-а!!! Убили!!!
На истошные крики сбежались все, кто находился неподалеку. Каждый прибежавший, словно спотыкался при виде лежащего в крови молодого господина и стоящего на коленях рядом с телом, обалдевшего от содеянного Зурима.
Появился десятник Фиш, окинул помрачневшим взглядом происходящее, нагнулся и нащупал пульс на шее наследника. Толстые пальцы почувствовали слабый отголосок биения сердца. С души немного отлегло.
— Чего стоим! — гаркнул Фиш. — Ты и ты, — ткнул пальцем в стражников десятник. — Осторожно берите его на руки и в опочивальню несите.
Солдаты сноровисто расстелили на земле плащ, на который аккуратно положили пострадавшего наследника, подняли за края и потащили в покои.
— А ты чего стоишь старая! Беги за лекарем!
— Ой, — всплеснула руками Ронда и будто молодка побежала к Лазурной Башне, где поселили мага.
— Грал! Механика в подвалы! Запереть и до решения суда господина барона, глаз не спускать. Отвечаешь головой.
— Слушаюсь! —
— Дядька Фиш, — вышел из ступора механик, — не хотел я! Чем хочешь, поклянусь!
— Эх, Зурим, Зурим… — десятник отвернулся. Механик сам выбрал собственную судьбу и нечего душу бередить. Но авось все образуется. — На милость барона уповай.
Когда рядом больше никого не осталось, десятник нехотя пошел к господину. Докладывать. Что сейчас будет!.. Не хотелось даже думать. С каждым годом жить становилось паршивее, потом с каждым месяцем, теперь, похоже, счет пошел на недели. Вряд ли после повторного удара наследник выкарабкается. Если так, то дни барона сочтены. Не выдержит старик.
Глава вторая
Мысли путались. Я не мог сообразить, что происходит. Все тело болело. Попытался открыть глаза, вроде получилось. Сквозь мутную пелену увидел свет и наклонившегося врача в голубой шапочке и белой повязке до самых глаз. По интонации понял, что он мне что-то ободряюще сказал, но смысл слов пролетел мимо. Странно. Кажется, с моими руками и ногами что-то начали делать. Мысли текли удивительно медленно. Никак не получалось сообразить, как я очутился в больнице и главное — почему? Осознание того, что меня зачем-то привязали, напомнило мне о телепередаче, где рассказывали о докторах, охотящихся за органами. Я дернулся, точнее, попытался, но и этого движения хватило. Дикая боль со скоростью света пронеслась от ног до головы и обратно.
Темнота.
На мгновение полностью вернулся слух, но радости это мне не прибавило.
— Готовьте дефибриллятор!
Снова открыв глаза, увидел синий потолок. Потолок раскачивался. Или это меня штормит? Башка просто раскалывается, мешая сосредоточиться. Аккуратно повернул голову влево и заметил мирно спящую в кресле бабулю. Кто такая? Наряд на старушке, словно из исторического кинофильма. Бред.
В голове всплыли воспоминание о ДТП и о больнице. Даже доброго доктора вспомнил. Хм… Тогда кто спит в кресле? Медсестра? Это что за клиника? Да нет… опять бред какой-то. Я осмотрелся внимательнее. Окружающая обстановка привела меня в еще большее замешательство. Камин, с потрескивающими от жара поленьями. Какие-то гобелены с рыцарями, пускающими кровь всяким монстрами и друг другу. И ни следа медицинской техники. Может я в психушке? Боже упаси. Лучше о таком не думать.
Осторожно повернул голову к окну. Высокое и узкое. Стекла маленькие, квадратные, мутные. Сквозь них пробивался дневной свет. Где-то там, на улице, щебетали птицы и слышались голоса орущих людей. От этих криков проснулась старушенция и увидела меня.
— Здрасьте, — сказал я.
Бабуля достаточно шустро для своего возраста подскочила и что-то ласково залопотала, причем не по-русски. Слова показались знакомыми, но понять на каком языке она говорит, не мог. Блин, я что? Не в России? Кажется, у меня уже возникали подозрения, что доктора собираются изъять мои органы? Или нет? А как же авария? Точно! Оформили документы о смерти, а сами почку вырезали или вывезли меня в Турцию или Албанию, как донора для дальнейших трансплантаций. Надо срочно делать ноги пока чего-нибудь точно не отрезали.