Война за океан
Шрифт:
Гончаров успокоился, видя, что хоть этот его не терзает. Они тут все герои. Заниматься надо одним, главным.
– Пойду доложить его превосходительству, что прошли бар, – сказал Римский с видимым удовольствием.
Муравьев приказал всех собрать. В одной из кают стол надставили доской.
– Шампанского! – приказал генерал. – Пожалуйте сюда, Иван Александрович!
– Да что за праздник?
– Пролив прошли!
– Вот еще, в неурочный час! Надо иметь воловьи желудки моряков для этого.
Все смеются, Гончаров сам весел, шутит.
Стали поздравлять Геннадия Ивановича, едва он присел с краю, сняв мокрый плащ. Муравьев поднялся с бокалом в руке и заговорил, благодаря Невельского за открытие.
«Честь Невельскому, что совершил он на «Байкале»! Об этом
Невельской вскоре пошел наверх. За разговорами время шло быстро. Прошли остров Лангр. Все разошлись отдыхать по каютам. Через несколько часов раздался гудок. Подходили к Петровскому. Бросили якорь и спустили шлюпки. Все на палубе.
– Вот это быстро докатили! – заявил Римский.
Вдали пески, и на них видны бревенчатые строения. Место тоскливое. Невельской прощается.
Генерал и его офицеры съезжают вместе с ним повидаться и проститься с Екатериной Ивановной. Губернатор звал Гончарова, обещал познакомить с Невельской, очень хорошенькой и умной дамой, как все уверяют. Подразумевалось, что Гончарову следует посмотреть зимовье, где началась русская жизнь в крае.
Гончаров отказался.
Невельской серьезен, немного сутулится. Простился радушно и почтительно, опять словно обрадовался, глядя в глаза Гончарову.
Невельской останется здесь с семьей надолго.
Губернатор пошел с ним на шлюпке. Шлюпку немного подбрасывает.
«Может быть, и нехорошо покажется, что я не сошел, – думает Гончаров. – Но ни на что смотреть не хочется! Да и пора домой! Они тут все герои, право. И Екатерина Ивановна, верно, не так все легко перенесла, как Муравьеву кажется, у нее ребенок умер, что же я поеду смотреть на нее? Не надо трогать, если не можешь помочь как следует. Конечно, на берегу тут много интересного. Да я-то не историк! И вряд ли смог бы вдохновиться этой нищетой. Нужда повсюду видна, как ее ни закрашивай. И с Муравьевым не хотелось туда являться. Они люди свои, и у них свои расчеты…»
Пока время шло, Гончаров ходил по палубе с нетерпением, хотя знал, что, даже если генерал скоро явится, все равно ночь на якоре простоять придется.
Думал, сколь важны для развития государства такие люди, как Муравьев. Но должно быть и развитие предпринимательства в России. Этим сильна Англия и Европа вообще, а особенно, видимо, Америка. И России надо!
«Был бы тут завод на берегу или рубка леса, гонял бы крепкий хозяин плоты по рекам, отправлял бы лес в Китай или на Сандвичевы острова, стоило бы съехать… Да нет ничего этого. Только крайнее напряжение сил человеческих по приказу. Деятельность частная у нас лишь в зачатке.
А тут еще начнется, чего доброго, ссора, склока, заведут какую-нибудь интригу, если такие важные открытия совершены! Начнется подсиживание друг друга. Славы не разделят, она достанется в конце концов тому, кто сильней! Писать о здешних делах – это значит, надо изобличать Буссэ, трогать своего адмирала, а дела их утопают в спасительной секретности и накрепко заперты от литературы. Что же, это по-нашему, по-чиновничьи, и бесполезно тут браться за перо! Тут под силу все сляпать официальному историку. Но сердцевину дела можно изобличить и надо непременно, она понятна, едина всюду». Так рассуждал писатель в холодный и сырой вечер, то гуляя по палубе, то сбегая вниз и снова поднимаясь посмотреть, не идет ли шлюпка.
Глава тринадцатая
НОВЫЕ СПУТНИКИ
Вот уж три недели, как ушла шхуна с Муравьевым,
Наступило долгожданное время высоких вод, а шхуны нет, и нет Невельского.
По совету Воронина теперь фрегат ведут не прямо в реку, а по так называемому сахалинскому фарватеру, более глубокому, вдоль берега острова, с тем, чтобы вывести его через весь лиман в Охотское море, а уж оттуда по северному, более изученному фарватеру – в Амур.
В распоряжении
Муравьев обещания не исполнил. Все сроки прошли, вода спала, а шхуны нет.
Но есть отрада и у адмирала. Перетасовка команд и офицеров на фрегатах идет полным ходом. Бирюлев и Бутаков [116] переведены на «Палладу». На их места отправлены испытанные спутники адмирала: Пещуров [117] , Лосев. С «Паллады» на «Диану» пойдут Зеленой [118] и Колокольцов. Сам адмирал дважды ходил на своей синей гичке на «Диану», к мысу Лазарева. Фрегат изготовляется к походу в Японию. Капитан его, Степан Степанович Лесовский [119] , старается, и дело у него кипит.
116
Бутаков Иван Иванович (1822–1882) – мореплаватель, впоследствии вице-адмирал, дважды обогнувший земной шар. Был старшим офицером на фрегате «Паллада», из Гонконга был отправлен курьером в Петербург, вернулся в Восточный океан на «Диане». В июле 1855 г. назначен командиром «Паллады», участвовал в Амурской экспедиции, затем вернулся в Кронштадт.
117
Пещуров Алексей Алексеевич (? – 1891) – кругосветный мореплаватель, впоследствии вице-адмирал. Принимал участие в экспедиции Путятина в Японию, стенографировал переговоры с японскими представителями. В 1867 г. был послан в США для передачи проданной царским правительством Русской Америки, эвакуировал с Аляски русских подданных.
118
Зеленой Павел Алексеевич (XIX в.) – участник плавания на фрегате «Паллада» в Японию. И. А. Гончаров в очерках «Фрегат «Паллада» отметил его неуравновешенность, самодурство, развившееся потом в нем – одесском градоначальнике-черносотенце.
119
Лесовский Степан Степанович (1817–1884) – кругосветный мореплаватель, впоследствии адмирал. В 1853–1854 гг. на фрегате «Диана» перешел из Кронштадта в Японию и поступил в распоряжение Путятина. Был приморским военным губернатором во Владивостоке. Описан в очерках В. Крестовского.
В 1857 г. перешел в торговый флот, участвовал в организации Русского общества пароходства и торговли. Исполнял дипломатические миссии в США. Был морским министром и главным начальником русских морских сил на Тихом океане.
На мысу Лазарева заканчивают печь сухари на все время вояжа. Противника и духа не слышно, не подходил: кажется, кораблей его нет в Японском море.
А шхуны все нет… Уж наступил сентябрь.
… К борту «Паллады» подошла большая гиляцкая лодка.
– Эй, кто там! – крикнули из нее по-русски.
– Что тебе надо? – спросил вахтенный офицер.
– Воронина ли, адмирала ли, ково ли! – сказал гиляк Еткун. – Невельской послал!
– А ну живо подымайся!
Еткун и Араска вскарабкались на палубу.
– Лоцманами послал Невельской! – заявил Араска.
– А где он сам?
– Посел на Миколаевск с бабой вместе, баркасом, потом пароходом придет сюда.
Адмирал слышал этот разговор и поднялся на палубу.
– Шхуна пришла? – спросил он.
– Нету! Маленький пароход придет, больсой труба! А че тебе, адмирал?
– А где же шхуна?
– А церт ево знает, а где схуна!
– Нету схуна! – подтвердил Еткун. – Ево не придет, однако, пропала. Наса встретил Невельского на острове Лангр, он с бабой и с маленьким ребятенком здали, здали схуны и не доздали и ходили на баркасе на новое место.