Война за возвышение
Шрифт:
– Конечно, это подвох…
Фибен и так мог понять, что подвох будет обязательно.
Он покачал головой, словно прогоняя все эти слова. Что-то в Гайлет есть неестественное. С возвышением все хорошо, и она безупречный представитель возникающего неошимпанзейства, но ненормально так много и постоянно думать, не давая голове никакой передышки!
Наконец Фибен пришел на берег, где лежали лодки, вытащенные на случай шторма. С криками ныряли морские птицы, пытаясь выловить последнюю добычу, пока вода не стала неспокойной. Одна из них подлетела слишком близко к
Фибен нашел сиденье на конце пирса. Достал из кармана половину сандвича, который спрятал сегодня утром, и стал неторопливо жевать, глядя на облака и воду. На короткий срок он сумел перестать думать и тревожиться. И ни слова не оставалось в голове.
Теперь все, что ему нужно для счастья, это банан, пиво – и свобода.
Примерно час спустя Ровер настойчиво загудел. Сторожевой робот разместился между Фибеном и водой и начал подскакивать.
Фибен со вздохом встал и отряхнулся. Пошел вдоль причала в сторону тюрьмы. На пронизываемых ветром улицах оставалось очень немного шимпов. Стражник со странно знакомым лицом нахмурился, когда Фибен подошел к воротам, но без промедления впустил его. «В тюрьму всегда легче войти, чем выйти из нее», – подумал Фибен.
Сильвия по-прежнему дежурила за своим столом.
– Хорошо прогулялся, Фибен?
– Гм. Тебе как-нибудь нужно пойти со мной. Мы заглянули бы в парк, и я показал бы тебе свою имитацию Читы. – И он дружески подмигнул ей.
– Я уже видела, и, когда вспоминаю, на меня это производит сильное впечатление. – Но тон Сильвии не соответствовал игривой болтовне. Она казалась напряженной. – Заходи, Фибен. Я отключила Ровера.
– Хорошо. – Дверь с шипением открылась. – Спокойной ночи, Сильвия.
Гайлет сидела на ковре перед голографической стеной – теперь на ней жаркая саванна. Гайлет оторвалась от книги и сняла очки для чтения.
– Привет. Чувствуешь себя лучше?
– Да. – Он кивнул. – Прости за утреннюю сцену. Наверно, у меня был приступ комнатной лихорадки. Теперь я успокоился и могу продолжать работу.
– На сегодня достаточно. – Она похлопала по ковру. – Садись и почеши мне спину. А я отвечу взаимностью.
Фибена не нужно просить дважды. Надо отдать должное Гайлет: она отлично расчесывает. Он снял парку и сел рядом с Гайлет. И когда начал перебирать шерсть, она положила руку ему на колени. Скоро ее глаза закрылись. Дыхание вырывалось негромкими низкими вздохами.
Их взаимоотношения с Гайлет трудно поддаются определению. Они не любовники. Для большинства шимми это единственно возможные и нормальные отношения, особенно в определенные периоды. Но Гайлет очень ясно дала понять, что у нее особое представление о сексуальности, больше похожее на человеческое, женское. Фибен понимал это и не приставал к ней.
Беда только в том, что он никак не мог выбросить ее из головы.
Он напоминал себе, что нельзя смешивать сексуальное влечение
Перебирая шерсть на шее Гайлет, он встретился с узелками напряжения.
– Эй, ты действительно напряжена! В чем дело? Эти проклятые гу…
Ее пальцы больно впились ему в колено, хотя Гайлет не шевельнулась.
Фибен соображал быстро и тут же продолжил:
– …гуси-охранники приставали к тебе? Проби возбудились?
– А если да? Что бы ты сделал? Защищал бы мою честь? – Она рассмеялась. Но он чувствовал ее облегчение, разлившееся по телу. Что-то случилось, он никогда не видел Гайлет такой возбужденной.
Почесывая ей спину, он наткнулся на какой-то предмет… круглый, тонкий, похожий на диск.
– Мне кажется, там волосы запутались, – быстро сказала Гайлет, когда он начал его выпутывать. – Осторожней, Фибен.
– Хорошо. – Он наклонился. – Ты права, узел в волосах. Сейчас распутаю его зубами.
Ее спина дрожала. Приблизив лицо, он ощутил ее запах. "Как я и думал!
Капсула для посланий!" Когда его глаз приблизился к капсуле, загорелся маленький голографический проектор. Луч вошел в зрачок и автоматически настроился на его сетчатку.
Он увидел текст в несколько строк. Но то, что он прочел, заставило его удивленно заморгать: документ был написан от его имени.
ЗАЯВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО Я СОБЕРАЮСЬ ДЕЛАТЬ. ЗАПИСАНО ЛЕЙТЕНАНТОМ ФИБЕНОМ БОЛДЖЕРОМ, НЕОШИМПАНЗЕ.
ХОТЯ ВОВРЕМЯ ПЛЕНА СО МНОЙ ХОРОШО ОБРАЩАЛИСЬ И Я ЦЕНЮ ОТНОШЕНИЕ, КОТОРОЕ БЫЛО КО МНЕ ПРОЯВЛЕНО, БОЮСЬ, МНЕ ПРИДЕТЬСЯ УХОДИТЬ ОТСЮДА.
ПО-ПРЕЖНЕМУ ИДЕТ ВОЙНА, И МОЙ ДОЛГ БЕЖАТЬ, ЕСЛИ Я СМОГУ.
МОЙ ПОБЕГ НЕОЗНАЧАЕТ НИ КАКОГО ОСКОРБЛЕНИЯ ДЛЯ СЮЗЕРЕНА ПРАВЕДНОСТИ И ДЛЯ ВСЕГО КЛАНА ГУБРУ. ПРОСТО Я СОХРОНЯЮ ВЕРНОСТЬ ЛЮДЯМ И СВОЕМУ КЛАНУ.
ЭТИМ ОБЪЕСНЯЕТСЯ ТО, ЧТО Я СОБИРАЮСЬ СДЕЛАТЬ.
Пространство под текстом красновато пульсировало, словно в ожидании.
Фибен мигнул. Он чуть отодвинулся, и сообщение исчезло.
Конечно, он знает о таких записях. Ему нужно только смотреть на красный участок и напряженно думать, и диск запишет его послание вместе с рисунком сетчатки. Равнозначно его личной подписи.
«Бегство! – Эта мысль заставила сердце Фибена биться чаще. – Но… как?»
Он, конечно, заметил, что в документе упоминается только его имя.
Если бы Гайлет намеревалась бежать с ним, она бы упомянула и себя.
И даже если это возможно, правильно ли он поступит? Он избран сюзереном Праведности партнером Гайлет в деле, может быть, самом сложном и опасном в истории их расы. Как может Фибен в такое время покинуть ее?
Он приблизил глаз и снова прочел текст, напряженно размышляя.
Когда Гайлет смогла написать это? У нее есть связь с сопротивлением?
К тому же что-то в тексте показалось Фибену неправильным. Дело не только в орфографических ошибках. Фибен, бросив один взгляд, заметил, что текст нуждается в добавлениях и переработке.