Война зомби
Шрифт:
— Исторический момент, — хмыкнула Мариша.
— Он таки сделал это один, — согласился с ней Дан.
— Ребятки, помогите мне! — Конфуз начисто отбил у Сташева-старшего охоту к самостоятельности.
«А ведь он мог удариться затылком, и на этом уж точно все закончилось бы», — запоздало испугался Данила.
Они с Маришей помогли профессору подняться. После чего тот попросил страховать его во избежание непредвиденных эксцессов и вернулся к столу, на котором стоял лишь системный блок компьютера, лежала клавиатура да покоился в спящем режиме монитор. Отец пошевелил беспроводной
— Странно, — пробормотал отец. — Очень странно…
Он принялся расхаживать по лаборатории взад-вперед, как это делал раньше, впадая в состояние крайней задумчивости. И при этом вовсе не морщил лоб, как это было заведено у Ашота.
Что-то не так. Отец не знает, что делать. Дану стало не по себе. Он подошел к столу и пошевелил мышкой, поводил по экрану, беспорядочно нажимая то правой, то левой клавишей. Должно же как-то оно запускаться, предлагать варианты, что-то делать… И Данила не ошибся. Стоило ему провести курсор в нижнюю часть экрана, появилась черная полоса с различными пиктограммами и надписью «Вход». Боясь вспугнуть удачу, Дан позвал отца:
— Я, кажется, что-то нашел.
Отодвинув сына и проделав пару манипуляций, Сташев-старший немного помедлил, глядя на выпавшее окно «Начать процедуру ввода пароля? Да? Нет? Отмена?»
Лишь самую малость помедлил.
«Да».
Тотчас выпал новый вопрос: «Как называется отщепление остатка фосфорной кислоты от молекулы фосфорсодержащего соединения?»
Прочитав вопрос, Данила не удержался от возгласа:
— Во валит, гад!
— И не говори, любимый! — Мариша тоже возмутилась.
А вот Сташев-старший не поддержал их праведного гнева.
— Да это же вопрос для детей младшего школьного возраста. Это же каждый знает! — Улыбаясь, он посмотрел на сына и невестку и, заметив непонимание на их лицах, сказал: — Да ладно вам. Это все знают. Даю подсказку: этот процесс является обратным фосфорилированию. Нет? Он играет важную роль в обмене веществ и энергетике живых организмов. Опять нет? Ну, знаете ли!
Оставив попытки выпытать у молодежи правильный ответ, профессор ввел одно лишь слово: «ДЕФОСФОРИЛИРОВАНИЕ».
«Да? Нет? Отмена?»
«Да».
И тут погас экран.
Это случилось так неожиданно, что профессор подался вперед, чуть ли не уткнувшись лицом в монитор. Мариша ойкнула, а у Данилы возникло неприятное ощущение, что отец опять что-то перемудрил, как было недавно с офисным креслом, только вот сейчас последствия будут круче.
А потом экран опять засветился, и все дружно выдохнули.
На сей раз компьютер поинтересовался, как называется некая структура среднего мозга наземных позвоночных, расположенная симметрично в толще ножек мозга под центральным серым веществом.
— Обалдеть, — только и смогла сказать Мариша по этому поводу.
Данила предпочел не выражаться.
Зато профессор уверенно ответил и на этот вопрос, и на последовавшие штук десять. Казалось, это игра такая, и Сташев-старший откровенно
«МЕХАНОЦИТЫ».
«ПЛОИДНОСТЬ».
«СОЛЕНОГАСТРЫ».
«ТРОМБИН».
Страшные вопросы и не менее ужасные ответы следовали один за другим. Данила не успевал не то что вникать — даже читать их. Мариша почти сразу оставила эту безнадежную затею, присела на край соседнего стола и теперь изучала свои ногти.
— Ну, вот и всё. — Отец отошел от компьютера, разминая затекшую шею.
— Как — всё? — удивился Дан. Он ожидал в финале как минимум увидеть фейерверк и услышать фанфары, а то и вовсе бурные и продолжительные овации. Ну хоть какой-нибудь спецэффект должен был случиться. Увы, ничто не обрадовало его органы чувств, все как было, так и осталось — лаборатория, стерильность, трое людей и слизень в нагрузку. Даже ни один сейф не открылся сам собой.
Да что же это такое вообще?..
— Сейчас запустим тут, потом откроем, теперь-то можно, извлечем… — Сейфы профессора не заинтересовали, зато он уверенно проследовал к совершенно невзрачной помеси шкафа и бочонка из металла с силиконовыми прокладками на стыках. Силикон за годы поизносился и уже плохо справлялся со своей задачей — пропускал пар изнутри, который едва струился, но все-таки. — Это криогенная камера. Конкретная разработка для специфических нужд лаборатории. И надо сказать, очень изящная разработка…
Двадцать лет платформа-лаборатория была вполне работоспособна, ожидая тех, кто явится сюда и займется делом. Электричества хватало, его вырабатывали турбины, ветряки и солнечные батареи. Так говорил отец. Поэтому резонно предположить, что криогенная камера сохранила свои функции, жидкий азот остался до сих пор жидким, не испарился. Хотя струйки пара очень уж смущали Данилу, но бате видней.
Профессор как раз склонился над камерой, принялся тыкать пальцами в сенсорную панель управления, которую Дан только сейчас заметил. Хай-тек, последний писк технологий перед самой Псидемией. Данила читал об этом, а вот сейчас увидел собственными глазами.
— Поехали? — Отец подмигнул Дану.
Если бы для этого он воспользовался не лицом Ашота, а чьим-то другим, то… Данила сглотнул, ничего не сказал, только кивнул.
И началось.
Замершие в ожидании спецов системы ожили, вышли из многолетней комы. И как-то сразу лаборатория — а то и вся платформа — стала производить необычайно много шума. Сзади что-то заухало, сбоку сейфы одновременно стравили пар, окутав лабораторию туманом. Теперь понятно, почему отец так вырядился. Надо было и самим… Все вокруг гремело, шипело, выли электромоторы, врубались компрессоры, туда-сюда двигались поршни, что-то куда-то нагнетая. Переход от тишины к какофонии был столь стремительным, что Данила не успел даже толком удивиться и как-то отреагировать. Да и что тут надо делать? Бежать прочь? Стрелять из автомата? И то, и другое глупо. Оставалось только следить за манипуляциями отца и во всем на него полагаться.