Война
Шрифт:
— Тогда кто? — спросила я.
— Это тоже было с Шулерами, если тебе непременно нужно знать, — ответил он, источая очередной импульс смущения, вопреки ворчливым ноткам в голосе. — На самом деле, так мы с Рейвен и сошлись. Галейт не говорил этого прямым текстом, но он поощрял подобные вещи. Это делало ячейки прочнее.
Я кивнула, но мои челюсти сжались ещё крепче. Должно быть, что-то изменилось в моём свете, потому что Ревик сжал мои бёдра ладонями, легонько тряхнув меня.
— Элли… ты сама спросила.
— Я знаю, — я кивнула,
— Тогда я не был знаком с тобой.
— Это я тоже знаю.
Воцарилось очередное молчание. Затем я выдавила вздох, подняв на него взгляд.
— Ты уверен, что мы можем с этим справиться? — спросила я. — Мы оба немножко… гиперчувствительны.
Ревик вздохнул.
— Честно? Нет, я не уверен, — он хмыкнул, всматриваясь в мои глаза пронизывающим взглядом. — Ты вообще хочешь это сделать, Элли? Или ты просто потакаешь мне?
Я тоже задумалась над этим.
Ощупывая разные аспекты своим светом, одновременно стараясь слегка закрыться от него, я поразилась резкому приливу боли, которая в этот раз исходила от меня.
— Да, — сказала я. — Да, я хочу это сделать. И я хочу, чтобы это контролировал ты, Ревик… не только я. Не всё время, но да… я хочу этого, — я взглянула на него. — Полагаю, я тоже волновалась, что ты можешь неправильно это воспринять. Если я попрошу о таком, имею в виду.
И вновь я ощутила, как в его глазах пронеслась не одна реакция.
— Ты и так воспринимаешь это неправильно, — произнесла я, подавляя разочарование в голосе.
— Самую чуточку, — ответил Ревик, крепче обнимая меня. — Я всё равно хочу сделать это, Элли. Настолько сильно, что готов рискнуть тем, что один из нас может психануть. Но, может, не в данную минуту. Может, когда наши света будут связаны ещё сильнее, — он поколебался. — Поначалу мы не будем спешить, ладно?
Я кивнула, но по-прежнему ощущала ком в горле.
— Доверься мне, — сказал Ревик, вновь легонько меня встряхнув. — Я не Дитрини. Я даже не хочу такого, Элли. Это меня не возбуждает. Ни капельки.
Я закатила глаза.
— Я знаю. Меня беспокоит не это.
Но он покачал головой.
— Твой разум, может, и знает, но ты всё же испугалась, вот только что, и не просто из-за моих эмоциональных реакций, — он осыпал моё лицо поцелуями. — Я почувствовал это, жена. И я понимаю. Клянусь, я не сделаю всё только хуже. Я обещаю, что не сделаю хуже.
Я снова кивнула, расслабившись ещё немножко.
— Ладно, — увидев пытливость в его взгляде, я опустила голову на его грудь. — Может, ты прав. Может, нам какое-то время стоит обходиться друг с другом полегче.
Он крепче обхватил меня руками и запустил пальцы в мои волосы.
Я вновь ощутила в нём это желание защитить, столь мощное, что мои былые тревоги вернулись с удвоенной силой и затмили всё, что мы только что обсуждали. Что бы я ни чувствовала в его свете, это была
Если я действительно умираю, я его убью.
Продолжая прижимать меня к своей груди, Ревик усмехнулся.
Однако та интенсивность его света ни капли не ослабела, а руки, если уж на то пошло, лишь сильнее стиснули меня в объятиях.
Глава 33
Летать
— Я всегда хотела летать, — она почти кричала, улыбаясь ему через плечо. — Когда я была ребёнком, я хотела летать. Я сломала руку, пытаясь взлететь с крыши Элли… я тебе это рассказывала?
Фигран рассмеялся, обвив рукой её талию.
На крыше было холодно. Вокруг них бушевал шторм, осыпая вертолётную площадку дождём; ветер швырял в них капли дождя всякий раз, когда менял направление. Они стояли под металлическим навесом возле двери, которая вела в здание под ними. Дождь стучал и тарабанил по навесу, когда капли не сносило в сторону порывами ветра.
Рывком подтянув её поближе к своему телу, он согревал её своей плотью, своим светом, своими ладонями.
Ему опять хотелось её трахнуть. Она, наверное, это чувствовала, потому что уже так хорошо владела своим светом. Со временем она овладевала им всё лучше и лучше, отчего ему хотелось трахать её ещё чаще, жёстче и дольше.
Но он пообещал, что отведёт её полетать. Он обещал.
Фигран мало что знал с абсолютной уверенностью, но он знал одно: обещание — это обещание. Он не мог нарушить зарок, и неважно, с какой беспечностью он был дан. Реви' научил его этому.
Например, обещание, которое он дал Джону.
Фигран поклялся Джону, что присмотрит за ней. Он поклялся, что никогда не допустит, чтобы с его сладкой девочкой случилось что-то плохое. И это обещание он тоже сдержит. Он будет беречь Войну Кассандру, следить, чтобы она была в безопасности, хорошо оттрахана, взлелеяна и обласкана — защищена от всех тех, кто может ей навредить, даже включая её саму.
Даже включая отца, если до этого дойдёт.
— Я тебе это рассказывала? — повторила она. — Я рассказывала тебе, что я пыталась летать? Я спрыгнула с крыши, хлопая руками как величественная, большая птица без перьев. Элли и Джон нашли меня на их заднем дворе, когда я закричала, а их мать…
— Этого никогда не происходило, дорогая, — сказал Фигран.
Он говорил громко, чтобы его было слышно поверх свистящего, стонущего ветра и хлопающих лопастей вертолёта, медленно опускавшегося перед ними. Фигран наблюдал за пилотом через окно, видя, как тот смотрит на него и Касс. Не отворачиваясь от зеркальных очков пилота, он добавил: