Война

Уильямс Уолтер Йон

Даже при оставшихся небольших перегрузках суставы скрипнули, когда Мартинес отсалютовал, войдя к Миши. Комэскадрой устало осела в кресле. На столе стояла чашечка кофе. За спиной возвышались полуобнаженные бронзовые статуи. От навалившихся в последние дни перегрузок лицо Миши прорезали морщины, но было в нем что-то еще, грусть или разочарование.

– Это касается вас, – сказала она. – И в приступе малодушия я решила, лучше вам непосредственно услышать всё от Торка, чем от меня.

– Вы уже видели?

–

Да. Присаживайтесь.

Вандервальк, прислуживающая Миши, налила кофе. Мартинес поблагодарил, сел и взял чашку. В ноздри ударил терпкий аромат напитка.

Он был как во сне. Ничего хорошего не предвидится.

Миши приказала видеостене показать сообщение Торка. На экране сразу возник главнокомандующий. Выглядел он лучше, чем в прошлый раз, – кожа здорового серого цвета, никаких полосок мертвой плоти, свисающих с лица. С него уже сняли поддерживающую повязку, а изумрудный мундир сверкал таким обилием серебряных галунов, как никогда раньше. С тонкой шеи болталась лента с простой золотой медалью.

– Они наградили его "Шаром"? – выпалил Мартинес.

Безразличное лицо Торка смотрело со стены.

"Приветствую командующую эскадрой Чен, – зазвенел его голос. – Я получил ваш полный отчет вместе с просьбой о пополнении арсенала. Здесь у меня лишних ракет нет, но я пришлю, сколько смогу, из какой-нибудь другой системы, о чем дополнительно сообщу".

"Лишних ракет нет. В кого Торк собирается стрелять чертовыми ракетами? " – подумал Мартинес.

"Как видите, – продолжил даймонг, – Парламент наградил меня "Золотым шаром" за отвоевание Заншаа и победу при Магарии, а также оказал мне честь, оставив главнокомандующим бессрочно".

Так вот откуда столько серебра. Мартинесу захотелось плюнуть на пол, но вместо этого он отпил кофе. Торк продолжал:

"Одним из первых приказов я организую Экспертную комиссию для анализа применявшейся во время войны тактики и подготовки ряда рекомендаций для Флота. Ее возглавит командующий флотом Пеццини, а находиться она будет в Штабе Флота на Заншаа".

Тут всё просчитано. Пеццини был комфлотом в отставке, просидел всю войну в Совете, под ракеты ни разу не попадал.

Мелодичный голос Торка звенел и переливался:

"По этой причине я приказываю капитану Суле, капитану Мартинесу и комэскадрой Чен немедленно послать официальный рапорт на Заншаа и предоставить себя в распоряжение Комиссии. "Прославленный" и "Уверенность" встанут в доках Заншаа на плановый ремонт. Экипажи леди Миши останутся в Наксасе под командованием капитана Кармоди, произведенного в действующие командующие эскадрой. Текст приказов вы найдете в приложении".

Мартинес ошарашенно глядел на Торка. "Он отнимает у меня корабль?"

При плановом ремонте корабли переходили в ведение начальников доков и теряли офицеров и команду.

Голос Торка звучал неумолимо:

"Из-за

того, что распространение какой-либо информации о ходе битв или тактике до отчета перед Комиссией было бы преждевременным, приказываю считать эти сведения совершенно секретными. Любое обнародование или обсуждение данных станет преступлением и будет караться по Имперскому указу о государственной тайне.

Вы должны отчитаться о получении приказов и немедленно отправиться на Заншаа".

Тут голос Торка стал особенно звонок, и Мартинес заподозрил, что у даймонгов это выражение торжества.

Еще он понял, что они всё утаят. Выводы Комиссии известны заранее. Новое это плохо, а традиционная тактика, приведшая к победе при Магарии, единственно верна. Победам Миши придумают иное толкование или о них забудут вовсе.

Мартинес представлял, что Комиссия скажет о Наксасе. Настоящего сражения не было, была лишь перестрелка со спешно переделанными торговыми судами и кораблями, серьезно пострадавшими при Магарии. И, конечно, бой был односторонним. В тих обстоятельствах потеря четырех кораблей станет выглядеть как преступная небрежность Миши.

Мартинес повернулся к ней.

– Что будем делать?

– Исполнять приказы. – Миши казалась невозмутимой.

– А потом?

Миши с секунду подумала и ответила:

– Дождемся смерти Торка.

– Вы могли бы поговорить с лордом Ченом. Он же в Совете правления Флота.

Она кивнула.

– Конечно, я поговорю с Маурицием. Но изменить приказ главнокомандующего можно лишь большинством голосов, а их он не наберет. Всё, что сделает от нашего имени, будет выглядеть, как стремление оправдать родственников. – Миши толкнула Мартинесу тарелку: – Миндального печенья?

Мартинес кипел от ярости. Он поспешил поставить чашку, опасаясь раздавить ее в кулаке.

– Мы можем потребовать военного суда, – сказал он.

– На каких основаниях? – Миши побарабанила пальцами по столу. – Нас не сажают в тюрьму и не грозят перерезать глотки. Не наказывают и не налагают дисциплинарных взысканий. Это бы привело к общественному резонансу, чего Торк не хочет. Нас всего-то посылают на Заншаа дать показания перед комитетом избранных.

– Я теряю корабль, – заметил Мартинес.

– Плановый ремонт.

Мартинес махнул рукой.

– Никакой не плановый! В боях пострадали десятки кораблей, а на ремонт отправляют "Прославленный"! А этот приказ отправиться в док на Заншаа – да там же кольцо разрушено. Мы его сами взорвали! Корабль оттуда и через несколько лет не выйдет.

Миши смотрела в черное зеркало столешницы.

– Будут другие корабли. Много, много других. Их после войны строить не перестанут – Мауриций говорил, что планируется увеличить флот почти в два раза по сравнению с довоенным.