Война
Шрифт:
Молодой император неожиданно для всех поддержал Кан Ювэя и постепенно начал проводить в жизнь реформы, несмотря на противодействие клана Цыси. Император приблизил к себе Кан Ювэя и его команду сторонников реформ. Они были назначены на разные ответственные должности. Параллельно были отстранены видные консерваторы. Против них было начато расследование. В результате в столице стали образовываться многочисленные группы сторонников преобразований.
Глава фракции консерваторов – высший сановник Жунлу, который, по слухам, был любовником Цыси еще даже до того, как она стала наложницей в Запретном Городе, и потом возвышенный ею до высших постов, зачастил в армейские части,
Параллельно с готовящимся переворотом консерваторов, реформаторы тоже стали готовить свой переворот. Император Гуансюй совместно с Кан Ювэем понимали, что без устранения Цыси все реформы обречены. Чтобы избавиться от неё, нужно было привлечь на свою сторону армию. И тут на сцену выходит Юань Шикай, на тот момент командующий Бэйянской армией.
Император и реформаторы решили сделать ставку на Юань Шикая. Гуансюй встретился с ним и открылся генералу. У Юань Шикая был свой, ничем не ограниченный выбор как поступить. Он мог открыто отказаться от предложения Императора Гуансюя и сохранить разговор в тайне. Мог согласиться, и может быть, войти в историю как спаситель Китая, правая рука «китайского Мэйдзи», ну или в худшем случае погибший герой, пытавшийся спасти страну. Он же поступил по-своему. На словах он согласился с Гуансюем, и заявил, что «расправится с Жунлу так же легко, как с собакой». Однако потом, на собрании реформаторов, уже получив указание расправиться с Жунлу, перебросив армию в Пекин, и арестовать Цыси, он тут же побежал с докладом к Жунлу и выдал все планы заговорщиков.
На следующий день дворцовая стража арестовала Гуансюя и его личную охрану. Шесть виднейших представителей реформаторов были казнены без суда и следствия. Кан Ювэю чудом удалось сбежать в Японию. Гуансюй был помещен под домашний арест на остров Иньтай в пределах Запретного Города.
Через два года после задушенных «Ста дней реформ» в 1900 году вспыхнуло «Восстание Ихэтуаней». В идеологии этого восстания выразилась ненависть китайцев к иностранным колонизаторам и к маньчжурам. Спасая свою шкуру, Цыси как-бы поддержала восстание и перенаправила гнев ихэтуаней на иностранцев. За головы иностранцев были назначены награды. Толпа принялась убивать иностранцев и китайских христиан. Началась осада посольского квартала в Пекине. Императрица объявила войну восьми иностранным государствам – Англии, России, САСШ, Франции, Японии, Германии, Автро-Венгии и Италии. Данные страны воспользовались этим, чтобы дополнительно ограбить Китай, и сформировали «Альянс восьми государств», армии которого напали на Китай.
Российская, американская, британская и японская армии взяли Пекин, после чего Цыси приняла кабальные условия Альянса по выплате огромной контрибуции, концессиям и ограничению суверенитета оформленные в «Заключительном Соглашении».
У Юань Шикая после того, как он предал Гуансюя, дела пошли в гору. Он в 1901 году получает пост наместника провинции Чжили и оставлен в должности командующего Бэйянской армией. И вот теперь он через моего шурина направил российскому императору письмо с каким-то предложением. Охренительный союзник, чтоб его…
Пришедшие инструкции от императора сводились к следующему: русско-китайскую конвенцию 1898 года с новым правительством, если оно образуется за это время, согласовывать полностью, а вот союзный договор между Россией и Китаем от 1896 года можно как бы и забыть, особенно его первую статью: «Всякое нападение Японии, как на русскую территорию в Восточной Азии, так и на территорию Китая или Кореи, будет рассматриваться, как повод к немедленному применению настоящего
Объявит Китай войну Японии, а той сразу же на помощь Англия придёт по англо-японскому договору. Нам бы от её возможных «добровольцев» отбиться, а тут Юань Шикай может просто подарок Георгу V вместе с микадо сделать.
Исходя из этого, задачу император поставил следующую: договориться с новым правительством о сохранении статуса-кво по конвенции и союзному договору, но без вмешательства Китая в боевые действия русско-японской войны. При этом статьи договора с третьей по пятую должны выполняться. Да и помощь продовольствием не помешала бы.
Обсудив с Вогаком поставленные задачи и все возможные варианты нового правительства, а их реально и было-то два: Юань Шикай – военный диктатор и новый император Китая, или Юань Шикай – «правая рука» и реальный правитель при императоре Гуансюй, пришли к выводу, что в любом случае все эти вопросы придётся обсуждать с наместником провинции Чжили и командующем Бэйянской армией.
Получив дополнительные инструкции от адмирала Алексеева, вместе с Константином Ипполитовичем направился на поезде назад в Порт-Артур, а оттуда на «Лейтенанте Буракове» дойдём до Тяньцзиня. За четверо суток должны будем добраться. В сопровождение и для охраны нашей неофициальной дипмиссии Евгений Иванович выделил десяток сибирских стрелков под командованием опытного старшего унтер-офицера, который был полным тёзкой Семёна Ивановича Дежнёва.
Поезд из Москвы прибыл в Харбин по расписанию, здесь его переформировали. Часть вагонов пошла на Владивосток, а часть с дополнительными тремя харбинскими тронулась в путь в Порт-Артур. В нашем вагоне первого класса, кроме нас следовало ещё несколько офицеров всех родов войск от только что выпущенного из училища подпоручика, до седого полковника. Были и гражданские, но их было всего три человека.
Местные вагоны по старой памяти о Боксёрском восстании были оббиты для защиты листовым железом. Для охраны на каждый поезд выделялось по отделению бойцов из охраны КВЖД, которая вошла в Особый Заамурский пограничный округ.
Служба у этих ребят была не сладкой. Половина пограничников на станциях в резерве, другая поочередно на пути и в поездах. С начала боевых действий и дня не проходит, чтобы не было нападения на КВЖД. И хунхузы шалят, и японские диверсанты под видом хунхузов.
Хорошо, что в своё время в наиболее важных и опасных местах железнодорожных путей построили, так называемые, «путевые казармы». Они словно средневековые замки в миниатюре, окруженные высокой каменной стеной, с круглыми бастионами и рядом косых бойниц, с наглухо закрытыми воротами, как точки безопасности были рассыпаны по КВЖД и ЮМЖД. Кроме них вдоль пути настроили множество постов, представляющие собой землянку на четыре-шесть человек, окруженную окопом.
На вторые сутки пути, когда совсем ничего оставалось до города Ляолян, меня из полудрёмы вырвал глухой взрыв, а потом поезд резко затормозил, так что со столиков посыпалась посуда. Тут же скороговоркой зачастили винтовочные выстрелы, изредка хлопал револьвер.
– Что случилось? – спросил меня проснувшейся от послеобеденного сна Вогак.
– Не знаю, Константин Ипполитович. Вернее всего, нападение на поезд. Только вот кто напал пока неизвестно, – пока отвечал генералу, успел достать из кобуры браунинг, сунул в карман запасной магазин и передёрнул затвор.