Война
Шрифт:
Воронько берет бутылку, разливает остаток водки.
– Ну, давай за это и выпьем – за то, чтобы получалось действовать по обстоятельствам, – говорит Андрей.
Они чокаются. Андрей выпивает, ставит рюмку на стол, берет кусок хлеба и колбасы.
Воронько смотрит в одну точку на стене, позади Андрея. Он встряхивает головой, потягивается. Берет рюмку, выпивает.
– А тебе никогда не хотелось просто бросить все, на хер, и уехать, например, жить в деревню? – спрашивает Андрей.
– Не
– Брал тут на днях интервью у одного клиента – он работал сисадмином много лет, потом бросил семью, квартиру, уехал жить в заброшенную деревню – Елизовский район, самая граница области – там даже транспорта нет никакого… Собрал вокруг себя молодых ребят… Типа, коммуна такая… Статья уже вышла…
– Я газеты не читаю, ты знаешь. Но давай-ка про это поподробнее…
Андрей чмокает губами.
– Если ты считаешь, что он может иметь отношение к нападениям, ты ошибаешься… Это совсем из другой оперы.
– Это тебе кажется, что из другой. Надо проверить всех. Ты делаешь свое дело, а я свое. Ты это понял?
Андрей пожимает плечами.
Сергей останавливает «девятку» у стоянки дальнобойщиков на выезде из города. Светятся вывески автозаправки. На обочине стоят четыре проститутки, курят, переминаются с ноги на ногу.
Сергей опускает стекло пассажирской двери, делает знак самой молодой из них – с короткой стрижкой, в высоких черных сапогах и коротком плаще из блестящей искусственной кожи. Девушка выбрасывает сигарету, идет к машине. Открывает дверь, садится. «Девятка» трогается.
– Почему от тебя так воняет потом? – спрашивает девушка.
– Я прямо с тренировки. Рукопашный бой.
– А душ после тренировки не принимают?
– Сейчас нет, он сломан. А ты что, после каждого клиента принимаешь душ?
– Нет, нету возможности. Но я бы хотела. Я вообще такая чистюля…
– И тебе неприятно, что от меня пахнет по том?
– А какая разница? Это ни на что не повлияет.
Сергей разворачивает машину.
– А куда мы едем?
– А тебе не все равно?
– Вообще, конечно, все равно, но если далеко куда-нибудь, то это дороже.
Сергей берет сигареты, закуривает.
Девушка открывает сумочку, вытаскивает пачку тонких сигарет, прикуривает, щелкнув прозрачной зажигалкой.
– Как тебя зовут? – спрашивает Сергей.
– Аня.
– Скажи, а тебе вообще все равно, с кем?
– Что значит – все равно?
– Ну, тебе не неприятно, если черножопый? Вот ты говоришь, что тебе неприятно, что от меня пахнет по том, что я душ не принял после тренировки. А от этих всегда воняет. И тебе не неприятно?
– Что значит – приятно, неприятно? Я ж не могу сказать…
– Ну, мне ж ты сказала про пот?
– Я ведь
– Это я понимаю. Но как можно с черножопым, этого я не понимаю.
Девушка молча делает затяжку, выпускает колечко дыма.
«Девятка» останавливается на пустыре. Светят прожекторы на крыше заводского корпуса.
Сергей глушит мотор, выходит из машины, подходит к пассажирской двери, открывает.
– Выходи.
– Зачем? Я думала – в машине.
– В машине накурено. И потом воняет. Тебе ж неприятно. С черножопым тебе в любом месте приятно, а со мной – нет?
Девушка выходит из машины, оставив сумочку на переднем сиденье. Сергей, грубо схватив ее за руку, тащит к багажнику, наклоняет, прижав щекой к грязному стеклу.
– А поосторожней можно, а? – выкрикивает девушка.
Сергей хмыкает.
– Это ты черножопым будешь говорить, чтобы поосторожней. А со мной будет так, как скажу! Ясно? Или ты хочешь уйти отсюда без денег и с разбитой мордой?
Девушка испуганно смотрит на него, прикусывает губу. Сергей одной рукой задирает ей плащ и юбку, другой роется в кармане, достает презерватив.
Большая комната в доме коммуны. Воронько, Кабанов, Санькин и Матвей сидят на разномастных стульях и табуретках.
– …значит, говоришь, вы здесь никакие законы не нарушаете? – Воронько смотрит на Матвея. Матвей, не мигая, глядит ему прямо в глаза.
– Не нарушаем. Вы нас в чем-то конкретном обвиняете?
– Если бы обвиняли, мы не так бы с тобой разговаривали. – Кабанов хмыкает.
Они сидят молча. Воронько ковыряет ботинком отставшую половицу.
– А с регистрацией все в порядке? – спрашивает Санькин.
– Мы работаем над этим. Все документы поданы в поселковый совет, можете проверить. Не так просто получить регистрацию в деревне, статус которой неясен. А пока мы все здесь находимся менее тридцати дней и, таким образом, ничего не нарушили. Если к окончанию этого срока вопрос с регистрацией не решится, нам пообещали выдать справку о том, что документы находятся на рассмотрении…
– А несовершеннолетних здесь нет? – спрашивает Кабанов.
– Нет.
– Ну, это мы проверим. Давай зови всех своих…
Матвей не спеша встает с табуретки, подходит к двери, выглядывает:
– Ребята, заходите все. И паспорта не забудьте захватить.
Матвей останавливается у двери, опирается рукой о косяк. Мимо него проходят по одному парни и девушки из коммуны, садятся на пол у стены, напротив ментов. Кабанов разглядывает девушку в короткой джинсовой юбке, не отрываясь смотрит на ее ляжки, обтянутые черными колготками. Вика – в широких черных джинсах и мешковатом свитере – садится с краю.